Вместо ответа он вытащил из кармана подаренную купюру. Она взлетела с ладони и закружилась по комнате, выписывая затейливые виражи. Потом вернулась.
— Я не мог раскрыться. Тот тип перегородил мне дорогу. Окликнул по-русски с акцентом: Кошкин! Потом неторопливо достал маленький «Браунинг», прицелился и выстрелил.
— А ты?
Они разговаривали как близкие люди, расставшиеся буквально вчера. Говорить «вы», «не соизволите ли, сударыня» и тому подобное обоим казалось нарочитым и совершенно неуместным.
— Что я? Зеркальный Щит его убил бы, а меня раскрыл. Я лишь чуток поправил ему ствол: скотина целилась в живот.
— И он ушел?
— Когда упал, он наклонился надо мной. Поглазел и удалился. Если бы решил стрелять вторично, даже Щит бы не включал — отшвырнул кинетикой.
— Кто он? Ты его не знаешь?
— Видел в первый раз. Не части так, Юлия! Мучаешь меня вопросами, словно полицай, ушедший прямо перед вашим появлением. Лучше расскажи, как жила в эти годы?
Соколова уютно расположилась на краешке кровати.
— Спокойно, упорядоченно, скучно, — начала, вздохнув. — Преподавала в институте благородных девиц, потом — в гимназии для особо благородных. Один только раз выехала в Петербург, и в Исаакиевском…
— Я там чуть бегом не ускакал.
— Я тебя так напугала? Чем же?
— Я тогда скрывался от агентов Рейха. Внешность изменил, оделся победнее. Не хотел привлечь к тебе внимание. С этих мизераблей стало бы схватить тебя, пытать. Этого мне только не хватало!
— Выглядел забавно, — улыбнулась Юлия. — Я едва узнала.
— Но зато сейчас — как император, — хмыкнул Федор. — Эти маскарады жутко надоели. Было время… — он вздохнул. — Много дал бы, чтоб вернуть былое в Туле, когда я работал на заводе.
— Не получится, — вздохнула Юлия. — Ты сейчас герой России. Про твой подвиг рассказывают детям в школах и гимназиях. Патриарх готовится начать процесс канонизации князя Кошкина-Юсупова. Так что будешь ты святой.
— Посмотрел бы на свою икону, — улыбнулся Федор. — Хотя мне лучше оставаться Вольфом. Стоит объявиться князю — и германская разведка сядет на закорки.
— Знаю, что им интересно, — согласилась Юлия. — Пулеметы и гранаты, а еще радиотелеграфические станции — все, что изобрел. Ничего не упустила?
— Есть такое. Например, морские пушки на железнодорожных платформах. Моторы для аэропланов. Бомбометы. И еще по мелочи.
— Вот! — она порывисто склонилась к собеседнику. — После вести о твоей гибели Дума с императором провозгласили князя Юсупова-Кошкина национальным героем России. На каждой тумбе с афишами висела листовка с твоим портретом и перечислением заслуг перед Отечеством.
— Полицай не соврал, — шепнул Друг.
— Теперь ясно, кто в меня стрелял, — догадался Федор. — Немец, попавший в плен под Ригой, видевший листовку с моей физиономией, вздумал отомстить. Я не прав: выдавать себя за Клауса Вольфа далее опасно. Узнала ты, узнал и стрелок… Кто следующий?
Она нежно провела пальцем по его запястью.
— Что намерен предпринять?
— До сего момента я не знал, что в Гамбурге появишься ты, да еще с двадцатью тысячами.
— Считай, что даю их взаймы, — улыбнулась Юлия. — Получишь, причитающееся тебе в России и во Франции, — вернешь с процентами. Тебя перевяжет доктор, и мы отправимся в Берлин к русскому консулу.
— Нет.
— Почему?
— Да по той же причине, по которой вынужден был таиться в Питере. Если германская разведка вдруг узнает, что я жив, мне придется вновь скрываться.
— Ты уверен, что им нужен до сих пор? У нас, вроде, перемирие.
— А вот мир не заключили. Полагаю, немцы не отстанут от меня, но причины я не знаю. Что им нужно от Юсупова? Образцы вооружений? Что ж, возможно, хотя, думаю, не только. Здесь в почете магия, а у меня есть Зеркальный Щит. Но его я приобрел случайно, дар не передать… Нет, не знаю, — повторил он. — Но, пока я жил в Германии, то придумал лишь единственный способ остановить Вильгельма. Только ты не удивляйся. Изнутри разрушить кайзеровскую империю.
Юлия прикрыла ротик пальцами. И в ее глазах читалось: не последствия ли это горячки от ранения? Ничего более безумного она не слышала!
Их разговор прервали. Доктор Голдман ввалился в комнату без стука, но зато с громким сопением. И немедленно принялся командовать.
— Так-с. Хозяйка! Мне нужен таз горячей воды. Кипятка. Вас, фройлян, прошу покинуть комнату больного.
— Может, чем могу помочь?
— Таки я вас умоляю! Не делайте мне нервы — удалитесь.