– Слишком поздно. У нас, как вы сказали, кончилось время…
Какое-то время все молчали. Кай неодобрительно на меня посмотрел. Но когда учительница снова заговорила, в ее голосе не было упрека:
– Мы делаем это не для себя, Сандей.
Она повернулась ко всей группе.
– Именно поэтому мы не строим Нексус на Земле или даже вблизи от нее. Мы строим его глубоко в космосе, чтобы он смог пережить любую участь, которую мы уготовили себе. И там он будет… ждать тех, кто придет потом. Мы не знаем, кем станем через тысячу лет или через миллион. Возможно, уже послезавтра мы разбомбим все вокруг и отправимся в забвение. Мы такие. Но не теряйте надежды, ведь мы еще и другие, мы можем дотянуться до звезд. И если уже завтра впадем в дикость, то у нас в запасе будут столетия, чтобы подняться вновь, пока вы не проверите, как мы тут поживаем. А потому, вероятно, однажды вы построите врата, а из них ничего не выйдет – так будет в следующий раз, и в следующий, пока вы не встретите ангелов. Вы не знаете, но сможете увидеть будущее. Каждый из вас. Сможете увидеть, как все обернется. Если захотите. Это только ваше решение.
Кто-то захлопал, мы повернулись на звук. В дверях стоял мужчина, сутулый, глаза грустные, как у бассета, над совершенно неуместной улыбкой на таком лице. Учительница еле заметно покраснела от аплодисментов, подняла руку в приветствии:
– Я хочу, чтобы вы все познакомились с доктором Савадой. В следующие несколько лет вы очень хорошо его узнаете. Если вы последуете за ним сейчас, то он вам кое-что покажет.
Мы встали и начали собирать вещи.
– И через десять тысяч лет… – слова вылетели поспешно, словно она не сказала их, а позволила им сбежать, – если хоть что-нибудь скажет вам «привет», оно точно будет лучше всего того, что вы оставили позади. – Учительница грустно улыбнулась. – Разве за такое не стоит отдать жизнь?
Кай стоит в стыковочном зале ожидания, как я и думала. Даже сквозь его ухмылку я вижу, как он удивлен: я не должна идти сама по себе так скоро. Других – сбитых с толку, растерянных, не отошедших от шока – держат под локоть проводники, аккуратно направляют к их пожизненному заключению. Клиенты все еще моргают, не в силах избавиться от образов прозрения. Слепые с рождения, слепые снова, они даже не могут толком вспомнить, что увидели.
И не смогут. Их сконструировали случайно; может, лишь пара модов ради зеленых глаз или лучшего слуха, или защиты от рака. Их машины созидания не знали предвидения и будущего. Эволюции важно лишь то, что работает сейчас.
Я совершенно другая. Я вижу на световые годы вперед.
А потому никаких проводников для Сандей Азмундин. Моя пастушка все еще у шлюза, она явно ерзает от нетерпения, ждет, когда же я появлюсь. А я прошла мимо нее, и она меня даже не заметила; ее поисковый образ настроен на рассеянность, а не целеустремленность.
– Привет, – я улыбаюсь Каю. – Ты был не обязан сюда приходить.
– Получила, что хотела? Счастлива, наконец?
Да. Я действительно рада его видеть.
– Они тебя обыграли, понимаешь? – говорит он. – Думаешь, надула их, думаешь, удивила? Они прекрасно знали, что ты собираешься сделать. Неважно, что ты там узнала, неважно, чего добилась, они…
– Я знаю, – спокойно отвечаю я.
– Они хотели, чтобы ты сюда прилетела. Этот опыт даже в теории не мог поставить под удар твою преданность миссии. Он должен был ее зацементировать.
– Кай, я все это знаю, – я пожимаю плечами и беру его за руку. – Ну что могу сказать? Все сработало, – хотя и не так, как они думают. Я поворачиваю запястье, пока не показываются вены. – Смотри.
– Что? – Он хмурится. – Думаешь, я их раньше не видел?
Похоже, он не готов.
Я вижу, что он готов уйти, потому разворачиваюсь первой, лицом к невидимой линзе с другой стороны отсека. Машу рукой.
– Что ты делаешь?
– Приглашаю доктора выйти к нам.
И по его реакции я понимаю, что Савада привел помощника.
По приглашению они входят через боковую дверь, пересекают палубу, когда последние пилигримы исчезают в трубе.
– Мисс Азмундин, – говорит Радек (я це́лую секунду пытаюсь понять, откуда знаю его имя; оно появляется в памяти так быстро, словно он носит на костюме бирку).
– Сандей, – улыбается мне Савада. – Как свобода?
– Не совсем такая, как ее превозносят.
– Ты готова вернуться домой?
– Со временем, – я вижу, что Радек слегка напрягся. – А что, какая-то спешка?