– Но вы же не можете отрицать, что за счет современной науки мы достигли большого прогресса. Люди меньше стали страдать, стали комфортней жить. Разве это не достижение?
– Нам просто не с чем сравнивать собственные достижения. Кроме наших достижений ничего нет. Поэтому, все, что нам дают, мы считаем достижением. Но если каждый из нас сделает всего два шага вверх, то, что от нас останется? Всего два шага не в том направление и нас уже нет. Вам не страшно? И что делать нам, тем, которым страшно, тем которым, действительно, страшно?
– И что же вы предлагаете? Как вы собираетесь выражать свой протест?
– Мы не собираемся выражать протест. Когда тебя бьют в морду, вся твоя индивидуальность сводится к удару в ответ или бегству. В протесте, может быть, меньше индивидуальности, чем в терпении или бегстве. Какой смысл протестовать против Америки, против McDonald'sа и CNN, против всей этой херни? Тот, кто протестует – не существует без своего врага, тот уже побежден.
– Хорошо, хорошо. Вы очень красноречивы. Допустим, что я понял вашу позицию, но давайте вернемся к слову «Революция». Слово красивое, но непонятное. В чем именно вы видите свою революцию? Неужели только в борьбе против психологии?
– Нет. Просто психология является слабым звеном нашего времени, современного мира. А мы не любим современный мир, не любим, потому что он слишком уж современен. Хотелось бы сбить с него однозначность. Но это сложно сделать воюя в лоб в лоб. Поэтому на помощь приходит тактика. Психология, по нашему убеждению, слабое звено современного мира. Поэтому мы боремся с психологией. Мы хотим увидеть будущее, новую эпоху. Хотим прикоснутся к ней. Отвечая на ваш вопрос: наша борьба – есть борьба против современной цивилизации. Мы хотим ее разрушить.
– Я все время слышу слово «против», интересно было бы узнать, за что вы боритесь? Что вы собираетесь построить, разрушив нашу цивилизацию?
– Это сложный вопрос. Дело в том, что мы воспринимаем психологию и все сопутствующие ей идеологии, ни как определенного врага мешающего нам достигнуть Страны Обетованной. Нет, для нас цивилизация – это стена, забор, сквозь, который ничего не видно. Нас размазало по этому забору. Мы стали плоскими, как наклеенные на стенку, постеры. Мы хотим сделать дырку в заборе, потому что, кроме забора ничего не осталось. Поэтому главное для нас это разрушить забор. Я просто хочу увидеть будущее.
– И на что оно будет похоже?
– Мне самому интересно.
– Ваша революция по масштабу должна быть всемирной?
– Конечно. Любая революция всемирна.
– То есть ваш революционный комитет должен стать всемирным?
– Не обязательно. Даже наоборот. Эта стена всюду. Если она треснет в одном месте – она треснет везде.
– Всемирная революция в отдельно взятом городе?
– Да. И вы напрасно ухмыляетесь. Все всемирные революции происходят в отдельно взятых городах.
– Вы действительно верите в свою победу?
– Да. Дайте мне тысячу баксов и я переверну мир…
Сергей прошел на кухню, по-хозяйски открыл холодильник и достал банку пива. Алеша в трусах и майке просеменил следом и сел на табуретку. Было 11 утра. Алешу подняли с кровати. Он еще не умывался. Сергей отхлебнул пива и решительно произнес:
– Революция.
– В смысле? – не понял Алеша.
– Просто революция. Я вчера объявил революцию. Читай.
Сергей протянул другу свежий номер "Площади Свободы" со статьей "Революция по-тольяттински". Алеша прочитал заголовок, посмотрел на подпись и убедился, что это написал его друг.
– Сейчас читать? – спросил Алеша.
– Не обязательно, – ответил Сергей, – прочитаешь на досуге. Тебе неслыханно повезло. Сам автор этого фундаментального интервью стоит перед тобой и готов лично тебе объяснить тайный смысл произнесенного.