Выбрать главу

Брошь и серьги. Вторая половина XIX в. ГЭ. ЭРК-1049, 330. 4,6×3,5; 4,5×1,7

Броши. Вторая половина XIX в. ГЭ. ЭРК-323, 1049. 4,7×4,1; 4,6×3,5

Чтобы быть наиболее объективным в оценке искусства косторезов середины XIX века, обратимся к одному из архивных документов — сводке о кустарной промышленности в Холмогорском уезде, составленной в 1887 году. Там отмечается, что «в 40 и 50 годах XIX века на костяные изделия явился спрос даже заграницу. Но при отсутствии хороших образцов, неумении рисовать, собственная фантазия оказалась далеко недостаточною и поэтому изделия выходили весьма однообразны и при хорошей отделке совершенно безвкусны». Однако вещи, исполненные косторезами, расходились по всей России и за ее пределы, они пользовались успехом на выставках, мастера получали награды, премии. Кажущееся противоречие объясняется тем, что мастера делали в основном дешевые вещи, слабые в художественном отношении. Стремление найти сбыт своей продукции заставляло косторезов второй половины XIX века изготовлять большое количество предельно простых изделий — ложек с гладкими ручками, ножей для бумаги, запонок, пуговиц, портсигаров, табакерок, рукояток к тростям, зонтам, печаткам. И только в особых случаях, по заказам или для выставок резчики создавали художественные произведения.

В 60-х годах XIX века побывавший на Севере этнограф С. В. Максимов отметил: «Требования на костяные поделки идут часто с заграничных кораблей, куда изготовляются по большей части из говяжьих костей шкатулки с арабесками на крышке, и по стенкам, подобранными разноцветной фольгой. Много поделок из тех же костей в виде ножей, чайных ложек, вилок идут по крайне дешевым ценам внутрь России»[34].

В 1880-х годах резьбой по кости занимались исключительно в Холмогорском уезде, в частности, в деревне Матигорах. Там пытались наладить процесс обучения, выделывали, как говорит один из документов 1871 года, небольшие шкатулочки, крестики, образки, ножи для разрезывания бумаги, ложечки, щеточки для чистки, и т. п., но все далеко не в значительных размерах[35]. Это был ходовой товар, имевший спрос у покупателей. Мастерство резьбы сохранялось, но о создании художественного произведения можно было говорить лишь в редких случаях. Такие украшения, как гравированный вензель или небольшая резная декоративная деталь, не повышали художественного качества вещи. К 1880-м годам относится такой факт. Мастер Г. Шубин резал «французские буквы на пуговицах» с расчетом на лучший спрос этих поделок в России или за рубежом[36]. Но одновременно мастера резали микроскопические подчас фигурки для игры в бирюльки, некогда широко распространенной. В ее состав входили разнообразнейшие формы бытовых предметов, отличавшиеся изощренностью исполнения.

Бирюльки. Вторая половина XIX в. ГЭ. ЭРК-1009. 3×2; 0,3×0,3

Пуговицы. Конец XIX в. ГЭ. ЭРК-350, 224, 220. 3×3; 3,5×3,5; 4×4

Гребень. Вторая половина XIX в. ГЭ. ЭРК-915. 14×9,5

Портсигар. 1900-е гг. ГЭ. ЭРК-17. 9,8×6,9×2

Веер. Вторая половина XIX в. ГЭ. ЭРК-1084. 24,5×40,5

Веер. Вторая половина XIX в. Деталь. ЭРК-1084

На вторую половину XIX века приходится деятельность отца и сына Бобрецовых. Они хорошо владели техникой резьбы по кости, сохраняли традицию старой холмогорской школы. М. Н. Бобрецов явился организатором учебного класса на дому. М. М. Бобрецов продолжил его дело, одновременно занимаясь творческой работой. Наиболее интересным подписным произведением М. М. Бобрецова является хранящаяся в собрании Государственного Эрмитажа круглая настольная декоративная пластина на четырех небольших ножках-шариках. Судя по резному бортику, она должна была быть под стеклом, которое не сохранилось. На круглом диске, затянутом голубым бархатом, мастер разместил три изображения. В центре — рельефное воспроизведение монумента Ломоносова работы Мартоса, который был установлен в Архангельске в 1837 году на берегу Северной Двины. Взяв за основу мартосовский оригинал памятника Ломоносову, Бобрецов выполнил его в рельефе. Трехчетвертной поворот позволил Бобрецову показать фигуру Ломоносова с лицевой стороны, четко обрисовать силуэт монумента. Над памятником справа и слева расположены два гербовых щитка: с одной стороны — герб Архангельска, с другой — Кеми. В сквозную тончайшую сеточку фона искусно вплетены рельефы-символы этих городов: Михаил Архангел в борьбе с драконом и жемчужное ожерелье, составленное из речных перлов, которые в большом количестве добывали в прошлом в Кеми и других северных реках. С этими городами великий ученый был связан в юности, поэтому не случайно М. М. Бобрецов избрал именно данные эмблемы. Скорее всего, эта декоративная композиция создавалась как заказная или подносная вещь. Она в достаточной мере нарядна, но жестковата по решению. Впрочем, таков был стиль в работах косторезов второй половины XIX века. В качестве обязательного фона на протяжении XIX века часто брали бархат, на него наклеивали костяные пластины с тем или иным изображением. Такая манера часто приводила к сухому, маловыразительному облику произведения. Если в начале XIX века бархатный фон не превалировал над резьбою, а подыгрывал ей, подчеркивая белизну и прозрачность кости, рефлексируя на ее моделированном рельефе, то с течением времени пространство бархатного поля расширилось, раздвигая детали костяной композиции на различные темы. К такому же роду работ относится подносное декоративное блюдо с геометрической резьбой по краю и нарядным вензелем в центре поля, затянутого красным бархатом. Этому же резчику можно приписать набор шахмат в виде фигурок воинов-варваров, хранящийся также в Государственном Эрмитаже. На сельскохозяйственную выставку 1884 года Бобрецов представил шахматы на тему из античного мира. Разрозненные фигурки античных воинов и фигурки варваров близки по стилю резьбы, что позволяет предположить его авторство.

вернуться

34

С. В. Максимов. Год на Севере. М., 1890, с. 664, 665.

вернуться

35

См.: Архангельский областной исторический архив, ф. I, оп. 8, д. 1279, 1871 г., л. 3, 125, 126.

вернуться

36

См.: В. М. Василенко. Северная резная кость (Холмогоры, Тобольск, Чукотка). М., 1947, с. 26.