II
Нижегородская губерния издавна славилась мастерами резьбы и росписи по дереву. Этот край богат лесами, дерево было доступным материалом, что и определило основное направление занятий местного населения. Здесь были замечательные плотники и строители судов, резчики различных декоративных и бытовых изделий, орнаменталисты с богатой фантазией, которая наиболее ярко прозвучала в искусстве домовой и корабельной резьбы. В то же время Горбатовский уезд Нижегородской губернии с рядом сел прославился мастерством кузнецов. Работы их всегда были замысловаты по форме и по конструкции. Ведущая роль в этом деле принадлежала селу Павлову на Оке, где уже в 1621 году находилось немалое число кузниц. Павловские ковали занимались изготовлением оружия, а также «разных крестьянских поделок». В середине XVIII века П. Б. Шереметев, владелец местных земель, основал в селе Павлове железоделательный завод по выплавке чугуна и производству всевозможных изделий из железа. Сырье покупалось на Урале у промышленников. Обработка велась на месте. Шереметев назвал свое предприятие «слесарной фабрикой». О ней в свое время стало известно из указа в домовую канцелярию графа Шереметева. В частности, там особым пунктом было помечено: «К делу же ружей, ножевых черенков, всякое дерево и кость всегда присылаться будут от меня [...]»[38]
Указ дает представление о характере производимых работ, но о качестве изделий, об их художественном оформлении ничего не говорится, если не считать едва уловимого намека в послании Шереметева в 1750-х годах выборным села Павлова: «Присланы от вас при отписках ножи складные, замочки, ружья, и протчее получены. И таких же ножей складных две дюжины, одну дюжину с резными деревянными череньями, другую с костяными Павловской вотчины отобранным для разных поделок мастерам велеть сделать, при том смотреть, чтоб чисто и хорошо было отделаны, которые кем сделаны будут присылать при отписке ко мне немедленно»[39]. «Слесарная» фабрика закрылась в 1770 году, но мастера продолжали работать на дому, начав таким образом новый цикл развития, условно называемый кустарным производством. Любопытно отметить, что и в 1790-х годах павловские мастера изготовляли для Н. П. Шереметева немало различных вещей, в их числе были «две пары львов подсвешниками. Одна пара львов трехподсвешных. Две пары львов замками», а также несколько пар мундштуков, «давок сахарных и орешных», «дюжина ножей складных перочинных Жукова. Дюжина перочинных его же. Дюжина перочинных двойных» и т. д.[40]
Крестьяне многих сел занимались металлическим промыслом, но вторым по значимости и по древности своего происхождения было близлежащее к Павлову село Ворсма, также принадлежавшее в XVIII веке Шереметевым. Мастера Ворсмы производили стальные и железные бытовые предметы, особенно славились перочинными ножами. К середине XIX века там было 100 кузниц; 201 мастер занимался изготовлением перочинных ножей, 63 — делали их со штопором, 9 — заготавливали планки для черенков, материалы для которых были самые разнообразные: кость разного сорта (моржовая, слоновая, мамонтовая, оленья, буйволовья), рог, черепаха, перламутр, дерево (пальма, бук, самшит). От качества обработки черенка зависела оценка перочинного ножа, доходившая в первой половине XIX века до 30 рублей серебром за дюжину Изделия павловских и ворсминских мастеров демонстрировались на мануфактурно-промышленных выставках России и за рубежом. Пожалуй, особого внимания заслуживает тот факт, что в Москве вплоть до 1812 года в Гостином дворе существовала лавка Шереметевых по сбыту металлических изделий Горбатовского уезда. Значительный процент этого товара шел за границу — в Турцию, Персию и другие страны. По-видимому покупателей удовлетворяло не только качество металла, но и дополнительная работа резчиков. Судить о ней возможно по разрозненным вещам. Например, сохранился столовый набор ножей и вилок с перламутровыми черенками, украшенными гравированными надписями и виньетками с аллегорическими изображениями. «Любовь и согласие», «Честь, храбрость, слава», «Любовь и возрождение» — таковы надписи над изображениями птиц, животных, пушек и т. п. На металлических лезвиях также имеются надписи рядом с рисунками, в том числе и подпись мастеров: «Иван Алексеев. П. А. Теребин». Судя по надписи на крышке футляра, это было сделано для А. П. Шереметевой «павловской вотчины крестьяниным Иваном Елагиным» в 1839 году.
Быть может, эти мастера работали не только по перламутру? Как правило, судя по опыту северно-русских резчиков по кости, мастера резали по разным материалам в зависимости от желания заказчика или потребностей покупателя. Здесь было точно так же. Действительно, до нашего времени дошло некоторое количество ножей, миниатюрных, с тонкими стальными лезвиями, открывающимися в разные стороны; рукоятки их сделаны в виде объемной небольшой скульптурки. Костяные рукоятки в своих измерениях достигают размеров 3—9 сантиметров в длину, 1—1,3 сантиметров в ширину. Фигурки лежащих львов, драконов, птиц, воинов, молодого человека во фраке, казака, черкеса, римского воина и прочие вырезаны с тонким пластическим мастерством, с проработкой деталей, порой с подцветкой. Образы вызывают симпатию, они овеяны лиричностью, а в некоторых проявилась буйная сказочная фантазия. Лежащий лев с оскаленной пастью выглядит суровым стражем дома. Действительно, близкого типа львы в период раннего классицизма становятся необходимым дополнением в украшении особняков и их оград, в изразцах и декоративных вазах, в росписях, лепке и фарфоре. На миниатюрной рукоятке перочинного ножа этот царственный зверь выглядит даже монументальным, столь точно определил его силуэт и выразительность позы неизвестный нам нижегородский резчик.
38
П. С. Шереметев. О русских художественных промыслах. — Русский архив, 1913, № 4-5, с. 473.
40
И. Н. Уханова. О некоторых особенностях металлического промысла Ворсмы. — В кн.: Сообщения Государственного Русского музея. XI. М., 1976, с. 116-120.