Видя, что она ушла в раздумья, я приложил палец к губам, обращаясь к Милании. Затем тихо вышел из гостиной и широким шагом направился на улицу к конюшне. Пугало меня не само золото, а его способность превращаться в богатство, которое невозможно потратить. И причину этого страха я понять не мог. В голову приходили глупые доводы, что другие могут на него позариться, попытаются отнять и убить. Тот же Лоури, которого растерзали собственные родственники. Янда, загнавший себя в угол ради преумножения богатства и власти. Может быть, я просто не хотел быть похожим на них и боялся закончить так же?
Пока готовили повозку, я прогулялся по двору, посидел под навесом рядом с Аш. Она сказала, что как только похолодает и выпадет первый снег, отправится в гости к малышам. А потом вернётся и будет спать до самой весны. Ворчала, что город ей не нравится, вокруг много людей, воды и холодно. В её образах мелькали картинки охоты, когда стая малышей под присмотром старшего загоняли крупного быка. Солнце, жёлтая равнина с редкими вкраплениями зелёной травы, огромный дикий бык, убегающий от стаи собак. Этим она хотела сказать, что учится чему-то. Но меня больше заинтересовали сами образы. Я видел лишь то, что мог себе представить. Даже дикий бык в моём воображении больше походил на обычного вола, разве что с чуть большими рогами. Но если долго всматриваться, яркий свет дня тускнел, голубое небо приобретало багровый оттенок. Жёлтая равнина становилась серой, покрытой крупными трещинами. И вот стая огненных псов мчится по ней, перепрыгивая провалы в земле и разломы, пытаясь догнать огромного быка, шкура которого больше напоминала расплавленный металл. Он опасно наклонял голову, выставляя толстенные рога, сотканные из пламени. Таким же огнём горели его глаза.
— Живой! — знакомый голос вырвал меня из созерцания явно демонического мира или фантазии порождённой больным и воспалённым разумом. Я только успел поднять голову, когда ладони Рикарды накрыли мои щёки. Она подняла меня, едва не оторвав голову, осмотрела придирчиво и обняла.
— Живой, — отозвался я. — Что со мной станется? Тем более в моём доме.
Я заметил, что во дворе, помимо Рикарды находилось шесть пар опытных воинов.
— Сбежали, — сказала она. — Из подвала…
— Боль и Страх? — уточнил я. — Ушли минут пятнадцать назад. Разорили кухню и сбежали от гнева Сесилии.
— Ты с ними говорил? — немного удивилась она. В её голосе слышалось недоверие.
— Говорил. Вполне адекватные женщины. Вы что, обратно в подвал хотите их упрятать?
— Нет, — сказала она так, что я сразу понял — врёт. — Ушли, говоришь? Куда?
— Понятия не имею.
Рикарда поморщилась, подала знак отряду. Всё дружно вернулись к лошадям и через минуту умчались со двора.
— И что это было? — спросил я, повернулся к Аш. Она выдохнула облачко серого дыма из ноздрей. — Ни здравствуй, ни до свидания. Тоже не понимаешь?
— Можно ехать, — к нам подошла Ивейн.
— Ты не знаешь, почему они так боятся эту пару тас’хи? Которая приходила утром, — пояснил я.
— Я не видела, — она посмотрела на меня, немного приподняв брови. — Давно?
— Да только что. Ладно, забудь. Поехали в центр, к храмовому кварталу. Надо разобраться кое с кем.