— Вы сегодня пойдёте в гости в тот большой дом? — спросила Кифа, когда мы возвращались на постоялый двор.
Дом барона можно было видеть в дальнем конце площади. Двухэтажное каменное здание с высокой крышей из тёмно-красной черепицы, как и во всём городе. Фасад дома недавно отделали мрамором, приставив колонны и нарастив балкон, но получилось аляповато.
— Планы именно такие, — кивнул я. — Хочешь с нами?
— Я подумала, что в таком большом и богатом доме должна быть библиотека.
— В принципе, должна быть, — согласился я. — Мы пробудем там недолго, может час. Если хочешь, пролистай несколько книг, выбери одну, которая больше понравится. Я постараюсь уговорить барона подарить её тебе. Проблема только в наряде. Ты в таком виде хочешь пойти?
— Нельзя? Хорошее ведь платье, — ответила она. Подняв рукав, провела пальцами по незамысловатой вышивке. — И поясок есть.
— Интересно, получится ли твои волосы уложить в причёску?
— Пусть в таком наряде идёт, — посоветовала Рикарда. — Меньше внимания привлечёт.
— Или наоборот, — добавил я. — Вы пойдёте?
— Конечно, любопытство утолить, — кивнула она.
Примерно через полчаса мы большой компанией направились через площадь к дому барона. По идее, нужно было взять повозку, но хотелось немного размять ноги. Мы в этой повозке провели уже столько времени, что обычная прогулка доставляла море удовольствия. Погода радовала тёплым ветром с юга, прогоняющим из центра города неприятный запах с причалов и грязных улиц.
— Кифа, оставь голубей в покое, — сказал я, видя, как она нацелилась на слишком беспечных и наглых птиц, отдыхающих на площади. — Это крысы в перьях, переносчики болезней и блох.
— Яркие птицы, голубенькие и жирные, — сказала она, словно никогда голубей не видела.
— Поверь мне на слово, этих птиц даже голодающие бедняки не ловят и не едят.
По правде говоря, именно голодающие бедняки их ловили и ели, но часто это заканчивалось серьёзными болезнями. А вообще, интересно посмотреть, как она без пращи собирается их ловить.
— В столице, в некоторых ресторанах подают голубей, — вставила Клаудия, но я посмотрел на неё строго.
— Которых специально выращивают и откармливают так, что они летать не могут. А это — крысы с перьями.
— Мы поняли, — улыбнулась она, крепче беря меня под руку, — что голубей ты не любишь.
— После двух справочников о паразитах я много чего не люблю. Дать почитать?
— Нет, спасибо, даже слышать не желаю, — быстро сказала она. — Прости, прости, прости. Только не рассказывай…
— А можно мне, — вмешалась Кифа, — почитать эти справочники?
— Я подумаю, — улыбнулся я. Боюсь, что после прочтения Кифа может потерять аппетит к половине всего, что любила из дичи, и особенно к сырой рыбе.
В такой вот весёлой обстановке мы дошли до дома барона. Точнее, почти дошли, но навстречу нам бросился какой-то пузатый купец. Добежать ему не дала Пин, перехватив за руку и грубо приземлив на мостовую.
— Жить надоело? — произнесла она, наклоняясь к несчастному.
— Слово, слово! — заверещал он, барахтаясь на земле, не в силах перевернуться, так как Пин наступила ему коленом на спину.
Клаудия посмотрела на купца прищурено и недоверчиво, Кифа с интересом. Пин же действовала так жёстко совсем не потому, что он мог представлять угрозу. Конкретно этого человека здесь никто не боялся. Просто сказать он ничего хорошего не собирался. В который раз я недобрым словом помянул способность читать намерения.
— Она, эта женщина, — заторопился мужчина, — она Крус, его дочь.
Я посмотрел на Пин, и она сильно стукнула мужчину по затылку, отчего тот въехал носом в булыжник мостовой.
— Пойдём, — негромко сказал я. — Умеют же люди портить настроение…
— О ком он говорил? — Клаудия обернулась, бросила на него ещё один заинтересованный взгляд.
— Не обращай внимания.
Мы прошли оставшуюся часть площади к высокой кованой ограде. Похоже, барон не хотел полностью отгораживаться от людей, собирающихся на площади во время праздников или ещё по какому-нибудь случаю. Но и подпускать близко к своему жилью горожан не собирался. Теперь понятно, зачем он пристроил к дому несуразный балкон. Думаю, что вид оттуда на площадь, заполненную людьми, открывался изумительный. Стража, охраняющая ажурные ворота, выглядела красиво и опрятно, все мужчины как на подбор высокие, крепкие и бородатые. Сам барон ждал нас у лестницы дома. Это был щуплый мужчина лет тридцати пяти, одетый богато, с толстой золотой цепью на груди и символом наместника города.