Подбежавший старшина доложил:
- Идет немецкая моторизованная колонна в сопровождении роты танков. Фашисты напоролись на наше боевое охранение и потеряли два танка. Пэтээровцы подожгли.
Это означало, что предстоит бой. Капитан, сосредоточенно оглядывая окрестности, видимо, прикидывал, как лучше использовать для укрытия кустарники и невысокие бугры.
- Колонна разворачивается, она будет атаковать нас или обходить с флангов, - сказал он Сергею. - Бой будет тяжелым.
Держись поближе ко мне. Зря в пекло не суйся. До темноты продержимся. А там ночь-матка - кругом гладко...
Начали посвистывать пули.
- Эй, авиация! - крикнул кто-то из ближнего окопа. - Чего стоишь? Это тебе не учение, а война! Ползи к нам!
Сергей пополз в ту сторону, откуда раздался голос.
- Чего ты там красовался, жить надоело? - спросил усатый старший политрук и добавил: - Пуля не разбирает, летчик ты или пехотинец, попался на пути - она и прошьет тебя.
- Где немцы, товарищ старший политрук? - спросил Сергей.
- Вон видишь маленькие холмики, откуда дымок периодически появляется? Сергей посмотрел туда и ничего не увидел. "Интересный бой: стреляют, а никого не видно", - подумал он. В это же время послышался отдаленный тяжелый гул, где-то позади окопа разорвался снаряд.
- Начинается... - произнес, ни к кому не обращаясь, старший политрук.
После первого разрыва снаряда последовал второй, третий. Откуда-то ответила пушка, которой Сергей не видел. Началась перестрелка.
На горизонте появились вражеские танки, потом бронетранспортеры. Тяжело рыча, они медленно приближались. За ними небольшими цепями бежали немцы, стреляя на ходу из автоматов.
Огонь усиливался. От дыма и пыли, поднятых разрывами снарядов, видимость стала ухудшаться. Старший политрук вначале держался спокойно, потом начал нервничать. Внутренне сжался и Сергей. Три танка и пять бронетранспортеров появились на пригорке и направились на залегших в окопах бойцов стрелкового батальона.
Чем ближе подходили танки, тем чаще капитан подзывал к себе старшего политрука. После каждой команды он, озираясь по сторонам, ловко маневрируя и бурча проклятия в адрес фашистов, быстро полз по-пластунски на КП. Возвратившись очередной раз от комбата, сообщил:
- Немцы получили подкрепление - около батальона пехоты, три танка и с десяток бронетранспортеров.
- А у нас сколько? - с тревогой спросил Сергей.
- От нашего батальона остались рожки да ножки, людей чуть побольше сотни да три сорокапятки, - ответил старший политрук.
Над окопом просвистел снаряд. Есин инстинктивно втянул голову в плечи, плотно прижался к брустверу. Придя в себя, увидел, как с нарастающей скоростью танки мчатся в их сторону. Стреляли пушки, ПТР, нарастал гул боя. Сергей, подобрав винтовку убитого красноармейца, стрелял, перебегая с одного места на другое. Иногда до него долетал голос капитана, руководившего боем, но разобрать слов Сергей не мог.
- Ура! - закричал Есин, когда - увидел, что загорелся один танк, потом сразу два бронетранспортера.
Враг был на расстоянии 200 метров. И вот уже один из танков, стремительно вырвавшись вперед, понесся прямо на окоп, где вместе с бойцами находился Сергей. Навстречу танку полетели пули, гранаты, но железная машина продолжала стремительно приближаться.
Послышались крики, ругательства, бойцы каждый по-своему изливали ненависть к захватчикам. До окопа оставалось менее ста метров, когда старший политрук перевалился через бруствер и со связкой гранат в руке пополз навстречу бронированной махине. Преодолевая страх, Сергей выглядывал из окопа, его захватила борьба человека с железным чудовищем.
Перед лицом старшего политрука взвились султанчики пыли от немецких пуль.
- Почему он не бросает?! - вырвалось у Сергея.
Никто не ответил. Старший политрук, извиваясь как уж, упрямо полз к танку. Оставалось метров двадцать.
- Бросай! - крикнул стоявший рядом с Сергеем старшина. - Раздавит он тебя сейчас! Бросай!
Сергей, забыв об опасности, высунулся из окопа. Никто не понимал, почему медлит старший политрук. Расстояние между ним и танком быстро уменьшалось.
- Полетела!.. - выдохнул старшина, будто освободившись от тяжелого груза, и в это мгновение Есин увидел взрыв и клубы черного дыма. Танк загорелся и замер.
Прогрохотали почти одновременно три выстрела сорокапяток, и снова два факела взметнулись к небу - загорелся еще один танк и бронетранспортер. Гитлеровцы, бежавшие за танками, мгновенно залегли. Успех окрылил обороняющихся. Еще несколько красноармейцев с гранатами поползли в сторону танков, и вскоре густо задымила, а потом воспламенилась еще одна машина, потом два бронетранспортера.
С криком "ура!" красноармейцы бросились в контратаку. Сергей, тоже крича "ура!", побежал за ними. Отбив первую атаку, горсточка бойцов во главе со старшим политруком возвратилась в окопы.
- Комиссар, зря под пули не лезь, - деловито заметил ему комбат. - У нас забот впереди еще много.
Старший политрук, весь под впечатлением совсем недавнего поединка с танком, сгоряча поспешил оправдать свои действия:
- А как же быть в этих условиях?
- Командовать надо, руководить, мы для этого поставлены. Не везде нужно самому лезть.
- Ну а если...
- Значит, грош нам с тобой, цена, если бойцы не будут выполнять наши команды!
- Я понимаю. Но так хотелось самому вцепиться в горло фашисту!
- Так-так! Спасибо за честное признание. Думаешь, мне этого не хочется? - спросил комбат и добавил строго: - Помни, что на войне у каждого свое место.
Противно и тоненько свистя, пролетела и взорвалась невдалеке мина. Не отрывая от глаз бинокля, капитан следил за возобновившейся атакой немцев, прикидывал расстояние.
- Огня без команды не открывать! - приказал он. Фашистские танки снова неслись к окопам.
- На скорости хотят проскочить, понятно, - произнес капитан. Осталось триста, двести пятьдесят метров, и только тогда зычным голосом капитан скомандовал:
- Сорокапяткам - огонь!
Почти в ту же секунду, как показалось Сергею, один за другим прогремели выстрелы, вспыхнули и заметались по полю два подбитых танка, оставляя за собой клубы черного дыма, но остальные продолжали двигаться вперед.
- ПТР - огонь! Сорокапяткам - огонь! - командовал капитан.
Раздались выстрелы противотанковых пушек и ружей, взметнулись вверх еще три очага пожара. Захлебнулась и вторая атака немцев. Но за ней через несколько минут последовала третья, четвертая... Батальон таял на глазах. Сергей обзавелся уже немецким автоматом и двумя гранатами. Бросив одну из них, чуть не погубил старшину, но тому, видимо, и так суждено было погибнуть. При очередной атаке фашистов, тяжело раненный, он из последних сил бросился с гранатой под танк и ценой своей жизни остановил движение стальной машины.
Несмотря на потери, гитлеровцы наступали и наступали на горстку оставшихся в живых храбрецов.
- Скорей бы ночь, - взглянув на небо и отирая со лба грязные капли пота, сказал комбат.
- Солнце уже заходит, - отозвался Сергей и, по привычке взглянув на часы, добавил: - Минут через сорок стемнеет.
- Не продержимся мы сорок минут. Боеприпасов у нас нет больше, - сказал комбат. - А немцы сейчас снова будут атаковать.
Сергей встретился с ним взглядом и понял, что действительно надвигается развязка. Гитлеровцы не заставили себя ждать. Уже хорошо виден их очередной строй: впереди два танка, потом пятерка бронетранспортеров, пехотинцы.
- Товарищ капитан, нужно стрелять, почему наши не стреляют? заволновался Сергей.
- Пушки и ПТР разбиты, у красноармейцев вряд ли осталось и по одному патрону. Вся надежда на штык, - ответил комбат.
Сергей оцепенел...
Немцы приближались.
- Танки и бронетранспортеры пропустить! На пехоту - в штыки! - громко крикнул комбат. Его команду передали по окопам. - Ну что, летчик, вот это и есть наш "последний и решительный", - негромкие слова комбата вывели Сергея из оцепенения.