- Ясно, товарищ майор, - ответила Нина. - Буду думать по-немецки...
6
- Ну, Русанов, напугал ты нас! Сейчас такое творится, что не знаешь, где свои, где фашисты... Но вы здорово нас подкузьмили! - говорил Давыдов, крепко обнимая своего начальника штаба. - Наконец-то полк в сборе! Как я рад вашему возвращению, Павел Васильевич! Жаль, комиссар не дожил до этого момента.
- Ах, какое горе, - покачал головой Русанов. Он и Давыдов надолго замолкли, словно мысленно еще раз прощались с товарищем. А вокруг продолжался гомон, слышались возгласы:
- Не узнаете, товарищ командир? Да это же я, ваш механик!
- А я-то думал - пленный фриц!
- Как вы отыскали нас? Где так долго путешествовали? - сыпались вопросы.
Начальник штаба полка, докладывая Давыдову, отметил:
- Товарищ майор, только благодаря помощи командира артдивизиона мы добрались сегодня сюда.
И тут Анатолий увидел Алексея Высочина, бросился к нему, крепко обнял.
Русанов тем временем продолжал докладывать:
- Капитан Высочин очень хорошо все организовал. Мы шли вслед за прорывающими оборону войсками, случалось, и сами участвовали в бою. Вот тогда-то и потеряли двадцать три человека. Семерых раненых отправили в госпиталь, остальные погибли, - Русанов снял пилотку, опустил голову, все последовали его примеру.
- Почему сразу после переправы не прибыли в полк? - уточнил после минутного молчания Давыдов.
- Нас направили на пополнение стрелковой дивизии. Ну а когда немцы прорвались, дивизия стала отходить. Средств передвижения у нас не было, пешком мы прошли до Старобельска. Двигались параллельно дорогам шли медленно. Потом организовали засаду. Напали на немецкую колонну, захватили несколько автомашин. Тех, кто хоть немного мог говорить по-немецки, переодели в немецкую форму, посадили в кабину или на последние ряды в кузовах машин. Так и пробирались меж немецких колонн почти до станицы Морозовской.
- Спасибо, старый знакомый, за выручку, - сказал Давыдов, обращаясь к Высочину. - Вы многим жизни спасли и меня избавили от великой душевной боли. Теперь, когда полк в сборе, совсем другое дело, - сказал Давыдов.
- Что вы, товарищ майор! Мне неловко от такой похвалы, - смутился Высочин.
- А сейчас перекусите и немного отдохните. Но учтите, обстановка снова накаляется. Возможно, нам придется и отсюда перебазироваться. Еще раз спасибо, капитан, за помощь. - И, сменив тон Давыдов продолжил по-деловому: - Мы сейчас слетаем на разведку, уточним, где немцы... Капитан Кутейников, парой на разведку! Тщательно посмотрите вот эти дороги, показал карандашом на карте Давыдов.
Через несколько минут пара ЛаГГов поднялась в небо.
Анатолий, улучив момент, спросил Высочина:
- Алексей, а Еремеич жив?
- Конечно. Пощипало его немножко, но бравый старшина, как всегда, на высоте! - улыбнувшись, ответил Высочин.
Анатолий пошел разыскивать Еремеича и увидев, окликнул: - Товарищ старшина!
- А, старый друг! - Еремеич засиял от радости. Анатолий слишком доверчиво бросился в его объятия и опять чуть не поплатился своими ребрами. Старшина, несмотря на больную руку, так обнял Анатолия, что у того не только ребра захрустели, но и голова закружилась. "Выходит, прав доктор - рано мне в воздух", - подумал при этом Анатолий.
- Еремеич, как это вы поддались фашистам? - спросил смеясь Фадеев.
- В рукопашной я им показал, на что Русь-матушка способна... А вот осколок от мины царапнул...
Красноармейцы, стоявшие рядом, загоготали и один за другим стали вспоминать эпизоды, когда Еремеич крушил немцев так, что от них только пух и перья летели.
- А это ничто, до свадьбы заживет, - показывая больную руку, проговорил Еремеич.
Интересный для всех разговор прервала спешно приземлившаяся пара разведчиков.
- Товарищ майор, километрах в десяти немцы! - подбежав, доложил Кутейников.
- Тревога! Руководящий состав ко мне! - зычно подал команду Давыдов и, не мешкая, поставил задачу: срочно перебазировать полк на площадку юго-восточнее Калача; начальнику штаба после взлета полка всем составом с тылами покинуть аэродром и форсированным маршем двигаться к месту нового расположения части.
Вопросов не последовало. Всем было ясно: аэродром нужно Покидать немедленно.
Отдав распоряжения, Давыдов направился к своему самолету, обозревая придонские степи и с сожалением думая о том, что слишком часто приходится менять аэродромы и, что особенно обидно, движение это идет не на запад, а на восток.
Богданов подошел к Давыдову:
- Товарищ командир, разрешите второй эскадрилье отштурмовать немцев?
- Мысль дельная, разрешаю.
Богданов четверкой стартовал вслед за группой Давыдова. На первом же развороте увидел немцев. Они были уже в пяти километрах от аэродрома небольшая колонна, состоявшая из танков и автомашин.
Накопленный за время прошедших боев опыт помогал Богданову определять уязвимые места машин, бронетранспортеров, танков и успешно штурмовать врага. Иной летчик полбоекомплекта истратит, а толку нет. Богданов же с первой атаки мог поджечь машину. Вот и сейчас, зная, что зенитного прикрытия у немцев нет, он скомандовал ведомым:
- В колонну по одному, штурмовать танки, бить по двигателям! - и вошел в пике первым.
Шедший впереди танк после атаки Богданова загорелся. Комэск взмыл вверх и пошел на второй заход. Кто-то из ведомых поджег грузовик. Колонна остановилась. Немцы как горох посыпались из машин и, плотно прижимаясь к земле, поползли в разные стороны.
Четверка сделала второй заход, подожгла еще две машины.
Один из танков развернулся поперек дороги и начал крутить башней, пугая летчиков. "Нас не испугаешь, мы знаем, что ты сейчас беззащитен и вращаешь башней от страха", - мысленно сказал ему Богданов, крепко сжав штурвал ЛаГГа. На третьем заходе Богданов поджег и этот танк.
Четверка сделала четыре захода - два танка и шесть вражеских машин пылало на дороге...
7
Русанов быстро собрал наземный состав и снова двинулся с ним в нелегкий поход. Какой уж раз колесят они по дорогам войны! Вот и до Волги добрались. Не пора ли остановиться?
Фадеев и Гончаров устроились вместе с артиллеристами. Анатолия тянуло к Высочину. Были в нем и смелость, и сдержанность, и какая-то особая лиричность характера, напоминающая Анатолию такие далекие и счастливые предвоенные дни.
На новом аэродроме Алексею удалось узнать, где имеют находится на переформировании его дивизия. Он посадил остатки своего артдивизиона на две машины, тепло попрощался с авиаторами и отправился в назначенный пункт.
Фадеев долго следил за удаляющимися машинами и снова думал: опять он провожает Алексея, увидятся ли они еще?
Из раздумий Фадеева вывел голос Глеба:
- Наконец-то я нашел тебя, ну, молодчина! Толя, новость есть: Сергей нашелся!
- Жив Сережка?! Неужели? Вот радость-то, вот здорово! - запрыгал Анатолий. Ему, правда, стало немного обидно, почему Сергей ни разу не написал ему, Фадееву. Но долго раздумывать над этим Анатолий не мог. Волновало другое, самое главное - страшно хотелось в небо.
Распрощавшись с Конечным, Анатолий позвал Гончарова. Они направились в санчасть, где предстали перед врачом.
- Вот координаты госпиталя, - сказал им капитан медицинской службы. Там проверят все получше. А если понадобится, подлечат.
- Спасибо. А как нам туда добраться? - спросил Гончаров.
- Об этом подумайте сами, вы летчики, и карты при вас, - ответил полковой врач.
Анатолий и Ваня посмотрели на карту, определили маршрут и, доложив Богданову, пошли к видневшемуся неподалеку большаку, где то и дело проезжали автомашины и повозки.
В госпитале их продержали несколько дней. Давали микстуры, порошки, таблетки. Фадеев никогда в жизни не принимал лекарств и сначала взбунтовался. Но, поняв что врачей не переспоришь, для виду согласился, но лекарств не пил. Ваня последовал его примеру. Они отоспались, и, видно, спокойный отдых помог летчикам избавиться от последствий контузии. Вскоре их выписали для прохождения дальнейшей службы.