Выбрать главу

Гай метнулся за остов машины, у обочины дороги. Пригнулся. Всмотрелся в мир сквозь выбитые окна салона. Он увидел нескольких человек в камуфляжах, с автоматами наперевес. На головы их были натянуты резиновые противогазы, со стеклянными окулярами. Они шли вниз по улице и добивали ерзающих на песке людей. А следом за ними, с гулом, ползла по песку громадная тень. Гай разглядел длинное танковое дуло и гусеницы, давящие раскаленный песок. Один из людей, подошел к лежавшему на песке бедолаге, и, поставив ногу тому на грудь, долго всматривался в него сквозь круглые стекла противогаза. А потом приставил дуло автомата к голове и вышиб человеку мозги. Бах! – и на песок брызнула красная каша. Гай вздрогнул от выстрела, а человек хлопнул в ладоши и издевательски поклонился своим сослуживцам. Те одобрительно подняли вверх руки и зааплодировали.

Вонючие ублюдки, - подумал Гай со злостью. Стараясь не шуметь, он аккуратно вытряхнул из револьвера стреляные гильзы и заменил их патронами. Вытаскивал из патронташа по одному и засовывал в тугие каморы барабана. Пули были масляными и холодили пальцы, начавшие опухать от ядовитого газа. Гай медленно вернул барабан на место, стиснув зубы от щелчка механизма. Он был готов стрелять. Но камуфляжи прошли мимо, а следом, лязгая траками, проползла тяжелая броня. Гай осторожно высунулся из укрытия, чтобы посмотреть ей вслед. И тут же узнал ее. По улице кладбища поездов, не спеша, прикрывая тылы, ползла броня миротворцев.

От злости и гнева, Гай нацелился из револьвера в голову человеку, восседающему на броне. Несколько секунд его палец натягивал спусковой крючок. Но потом отпустил. Гай осел на колени, беспомощно опустив пистолет к земле.

Он бы расплакался, если бы в нем остались силы. Но он просто застыл в тиши, слушая, как бьется собственное сердце. А потом поднялся и поплелся дальше, держа револьвер наготове.

Дальние цеха находились чуть дальше, на той стороне путей. Гаю нужно было пройти еще полмили и пролезть под вагонами, в клубах ядовитого дыма. Сумев сделать это, он бы сразу уткнулся в бетонные громадины цехов, обвешанные истлевшими патриотическими лозунгами. Раздвижные ворота там были раскрыты, как рты, из которых вились змеиными языками железнодорожные пути.

Все кончится там, где началось, - подумалось ему. – Я нашел их, отец. Нашел чудовищ!

Аня упала на колени, в жаркий песок. Сквозь мутную, исцарапанную маску противогаза, на нее смотрели остекленевшие, детские глаза.

Ребенок. Господи…

Дотронулась до худого, загорелого плеча. Ткнула двумя пальцами.

Очнись, пожалуйста. Очнись…

Она почувствовала ползущие по щекам горячие слезы.

Детское лицо плыло посреди желтизны. Ветер тащил по нему струи песка, и казалось, будто ребенок жив. Словно он улыбается, и хмурится. И что-то шепчет онемевшими губами.

Мальчик, лет десяти. Со сжатыми у груди кулачками.

Как сказал бы Гвоздь Лоу, жареный татуировщик из-за моста – все умерли. Так он любил заканчивать истории, пока бил татуировки своим клиентам. Он говорил – умерли. Хотя мог бы сказать – подохли.

Аня провела по детскому лицу ладонью. Ее трясло от беззвучных рыданий. Стекло ее противогаза запотело, и она уже ничего не видела вокруг. Просто стояла на коленях, согнувшись пополам, посреди песчаной дороги. В бессилие сжимала и разжимала кулаки.

Все, что творилось вокруг, весь этот ад… он преследовал Аню всю ее жизнь. Все, что у нее было и что осталось – сраная резервация, пожирающая людей. Тварь, которая изо дня в день, из года в год, выедала людей изнутри. Превращала в чудовищ.

Что я должна сделать, чтобы разорвать это кольцо? – подумалось Ане. – Что я должна, мать твою, сделать?!

Она вскинула голову вверх, к чистому, безоблачному небу.

- Да что ты за Бог такой?.. – зашептала она сухими губами. – Что ты за?..

Ее накрыла тень. Сквозь мутную испарину на стекле проступил темный, громадный силуэт.

- Господи…

Вытянутая голова и широкие плечи. Бог, который сошел на землю, узреть свои деяния. Он навис над Аней и в следующий момент она почувствовала сильный толчок в прострелянное плечо. Она упала на спину, и на секунду закрыла глаза. Ей представился отец. Такой, каким она его помнила. Когда они играли в догонялки на берегу моря. Он наклонился к ней и поцеловал в щеку. Шепнул – вставай. Это не твой бог. У каждого из нас те боги, которых мы заслужили. Это – не твой бог.

И она встала. На колени, сгребая руками раскаленный песок. А богов уже было много. Они сгрудились над ней черными тенями. Всматривались ей в лицо, сквозь стеклянную маску. Как только что она вглядывалась в глаза мертвому ребенку.

Аня увидела их страшные лица – огромные глаза на вытянутых головах.

- Что вы за твари? – прошептала она.

Аня увидела длинную, затмившую солнце руку, и в следующий миг ее схватили за ворот куртки. Протащили по песку, в тень от поездов и швырнули на песок.

Страшное лицо склонилось над ней, и Аня услышала зловещий шепот.

- Хочешь поиграть со мной, девочка?

Она отпрянула. Замолотила ногами по песку. Но сильная рука схватила ее за грудки и встряхнула.

- Посмотри, - прошипел голос. – Видишь, какая там срань?

Рука развернула Аню к поездам – под вагонами клубился ядовитый газ.

- Умеешь? Дышать без этой штуковины?

Рука развернула ее обратно. Уродливое лицо прислонилось к маске, стукнув по ней странным, металлическим отростком, торчавшим из подбородка.

Это не лицо, это маска… - в ужасе догадалась Аня.

Она почувствовала, как с нее сдирают противогаз. Как трещат ремни и фиксаторы. С силой вцепилась в маску, не давая стащить ее с себя. И тут же получила удар в висок. Такой силы, что повалилась набок, а мир вокруг мигнул и поплыл. В ушах зазвенело, но Аня попыталась подняться. Ей сразу же прилетело в живот – солдатским ботинком – так, что согнуло пополам, а изо рта вылетели кровавые слюни. Девушка скорчилась на песке, глотая скисший воздух из фильтрующих коробок.

- Сука, - услышала она шипящий голос. Ее ткнули ногой, и она перекатилась на спину. – Сейчас ты у меня попляшешь!

Человек попытался стянуть с Ани брезентовые штаны. Откинул автомат, уселся сверху и ковырялся пальцами с застежками и пуговицами.

- Ты рехнулся?! – закричал ему кто-то. – У тебя хер отвалится, мудила!

- Не отвалится, - послышалось рычание в ответ. – Но этой пограничной суке я загоню по самые гланды!

Аня беспомощно тянулась рукой к автомату. Но он был слишком далеко – лежал на песке, под палящим солнцем.

Она попыталась отбиться от громадного камуфляжа, но он отбил ее руки и врезал ей по ребрам.

- Пидор!.. – выплюнула она в маску. – У тебя отвалится там все, гребаный ты пиздюк!

- Конечно, конечно… - пробормотал камуфляж, и Аня почувствовала, что его рука проникла к ней в штаны. Перебрала пальцами, словно паучьими лапками, пытаясь подобраться к промежности.

- Сукин сын, отвали от меня! – заверещала она, не веря, что все это происходит вновь. Ей даже на мгновенье показалось, что под противогазом кроется перекошенное злобой лицо сраного индейца, со стекающими каплями пота с сальных волос. И с масляными руками в ее трусах.