В Гае ворочались змеи. Тугими узлами оплетали его внутренности. Шипели, и он сам шипел, как змея. Ему в лицо, фонтанами била кровь, а он все вдавливал бутылку в горло Конраду и смотрел в его остекленевшие глаза.
- Говори, давай, блядь, говори, какие у тебя были планы!?
Он выхватил у него из кобуры револьвер и стащил с пояса патронташную ленту. Отпустил, наконец, горло бутылки и приподнялся над мертвым мужчиной.
Скоро тут будет полчища мух. На такой жаре, - подумалось Гаю. Он огляделся. Эта часть кладбища поездов была пуста.
Выбраться человеком… - подумалось ему, - у меня уже не получится.
Столько крови…Господи. Они оставили после себя столько крови… как будто этому месту ее было мало.
Кровавая Богиня пробудилась. Кали…возможно эти жертвы не так напрасны. Возможно, все это во имя нее… и она уже распростерла над Гаем свой щит…
Он вышел из-под навеса и поплелся в сторону железнодорожных путей, на ходу набрасывая на пояс патронташ.
Аня перебегала дорогу, когда по ней начали стрелять. Было тихо, и она рванула из тени к подземным плантациям – входы в них высились над песчаными бурунами бетонными громадинами. Когда-то эти места были бомбоубежищами. Законсервированными кирпичными мешками, из которых не было выхода. В Союзных республиках бомбоубежища стояли на каждом шагу – и Аня частенько видела их в детстве. Она лазила туда вместе с детворой, и таскала на поверхность вспухшие консервные банки. У детей резервации было развлечением – швырять банки о стену, и наблюдать, как те взрываются мутными, вонючими гейзерами. Развлечение так себе – но им было весело. И каждый раз, забираясь в подземный бункер, Аня думала - чем бомбоубежища могут помочь людям? Ведь рано или поздно консервы кончатся или вздуются, как те, что они швыряли о стены и люди останутся без еды. Вода будет заражена радиацией. И люди, не погибшие мгновенно при ядерном ударе, будут умирать в муках под землей. Наблюдая за смертью своих близких. Отдавая им последнее тепло, которого почти не останется в них самих.
До плантаций было рукой подать, поэтому она и решилась – широкая песчаная дорога не казалась такой уж неприступной. Бежать зигзагами и нырнуть за песчаную дюну – делов то… Но снайпер на вышке вел ее от самой норы Табиты. И только сейчас получил приказ на уничтожение. Он глянул в прорезиненный окуляр винтовки и спустил курок. Пуля прожужжала рядом – Аня услышала ее. Вжииик – и песок у ног взметнулся тонким фонтанчиком. Вжиик – и вторая пуля дернула ее за плечо. Обожгла кожу, нырнула в мягкие ткани и вышла с другой стороны, вонзившись в песок. Аню развернуло, она попыталась устоять на ногах, но свалилась посреди дороги. Прицел винтовки вобрал в себя лежащую беспомощную девушку. Перекрестие нацелилось ей в голову. И вдруг где-то неподалеку послышался громкий хлопок. Аня зажмурилась, вжала голову в плечи, ожидая смерти, и в этот момент площадка на вышке, откуда по ней стрелял снайпер, взорвалась. Превратилась в огненный шар и исчезла, испарилась в черно-красном вихре. Вышка покачнулась, заскрипела металлическими трубами и упала, подняв вокруг себя облака пыли.
- А ну встань, сука! – послышался грубый крик, и Аня открыла глаза. Обернулась. Из тени поездов к ней двигался человек с оружием. – Встань, и подними руки вверх!
У человека было ружье – тяжелый дробовик с подствольной коробкой. Он поднял его на уровень глаз, собираясь стрелять, и вдруг его грудь взорвалась кровавым фонтаном. Он запутался в собственных ногах и повалился на песок, заливая его кровью.
Аня испуганно осмотрелась. От поездов к ней бежал Гай, с громадным револьвером в руке.
- Господи… Гай… - выдохнула она, поднимая с земли противогазы.
- Вставай! Надо торопиться, - сказал он, подавая руку. – Ты ранена?
Аня увидела кровь, ручейками оплетшую предплечье.
- Слегка, - она коснулась раны, и шикнула. – Ничего серьезного. Кто стрелял по вышке? Гай только пожал плечами. Он стянул с трупа, распластанного посреди дороги, военную куртку. Кинул Ане.
- Похоже, скоро здесь начнется настоящая заваруха! Тебе надо сойти за свою…
Аня беспрекословно надела куртку. Они нырнули в подземное убежище, в прохладу и сырость. Сбежали по ступеням и оказались в тесном коридоре, обложенном кирпичом. Тут царил полумрак, и невыносимо тянуло гнилью. Гай сунул револьвер за пояс. Накрыл его рубахой. Аня устремилась по коридору, но он схватил ее за руку. Она непонимающе оглянулась.
- Почему они стреляли по тебе? – спросил Гай.
- Это так важно сейчас?
- Они не могли знать, что Конрад мертв…
- Конрад мертв?! – воскликнула Аня.
- Да. Я убил его.
Аня посмотрела на Гая.
- Они бы не отпустили нас, - вдруг сказала она. – Ты был прав. Кладбище поездов – это ад. Здесь они держали вашего парнишку. Здесь они…мучают людей…это место, которые вы с Антоном искали все это время.
- О чем ты говоришь? – ошарашено переспросил Гай.
- Вавилоны. Настоящий Вавилон здесь, Гай…
Сверху что-то громыхнуло. Один раз. И снова. Затрещали автоматные очереди. Аня с Гаем переглянулись.
- Все идет по плану, - сказал Гай. – Приготовься.
- Да.
Она почувствовала, как все дрожит внутри. Как крутится внизу живота раскаленный хулахуп. Так было всегда, с самого детства. И ничего не изменилось с тех пор.
Мы сможем, - подумала она. – У нас получится.
В глубине коридора послышались голоса. Обеспокоенные стрельбой люди, темной, безликой волной, двигались в их сторону. Словно призрачное Цунами, сотканное из гула мертвого моря, они надвигались на них неотвратимой, немыслимой силой, сметающей все на своем пути.
Гай говорил, они смогут затеряться в толпе. Снайперы не станут стрелять по своим. Им нужно было только обернуться дымом, выкурить этих людей на поверхность. Создать иллюзию паники. Но теперь необходимость в этом отпала. Что-то страшное творилось на кладбище поездов. Там, наверху, под жарким солнцем, начиналась самая настоящая война.
Темнота в коридоре обрела черты. Блеснули в темноте глаза, мелькнули грубые, прожаренные лица и Аня задержала дыхание. Почувствовала, как Гай взял ее за руку и тут же люди теплой волной накатили на них, потащили за собой к выходу. Испуганный, гудящий поток разделил их, разорвал замок из сплетшихся пальцев и они потеряли друг друга. Вязкая людская масса вытолкнула их на поверхность, из мрачной прохлады в яркий, раскаленный мир. А мир этот горел. Полыхал, как спичка. Всюду кричали люди и трещали автоматные очереди. Черные клубы дыма змеями ползли по земле. А земля была изрыта воронками от разорвавшихся снарядов. Кто-то кричал, что это война. Что на кладбище поездов напали. Что граница прорвана и там, вокруг, по периметру, стоят тяжелые танки.
Аня смогла выпутаться из гремящей людской волны и спряталась за покореженной грудой металлолома, в которую превратилась рухнувшая вышка. Под ногами валялось битое стекло от прожекторов и пустые гильзы. Она услышала громкие призывы к людям возвращаться обратно под землю, в убежища. Но люди не хотели обратно. Они рассеялись по дороге, как муравьи, каждый думая только о том, как бы вернуться в нору, к своим родным. Аня осторожно выглянула из-за укрытия, пытаясь высмотреть Гая. Но людей было настолько много, что в глазах у нее замельтешили черные точки.