Я покорился. Когда Стан сделал мне предложение совместной работы, я не особенно колебался. У меня руки дрожали от желания попробовать. Здесь, на острове, первым стал этот ваш Скавронски. Признаться, я испугался, узнав о его смерти. У меня и в мыслях не было, что есть и третий вариант для сильной личности.
С последующими экспериментами я понял, что могу реально, понимаете, реально наводнить мир скотами вместо искренних и честных людей. Вы слушаете меня, Ойх?
- Да, - с некоторым усилием отозвался Давид.
- Презираете? - Лонг сел на край стола, впрочем, не решаясь приблизиться к ночному гостю. - Возможно, что вы правы. Это и в самом деле настоящее убийство. Со смертью одного человека рождается совершенно иной. Но прежнего-то никогда не будет!
И я понял, что заигрался. Заигрался и проиграл. Я не хочу готовить для Стана и его референта доносчиков и предателей из настоящих людей. Я не хочу наполнять мир сволочами и нежитью вместо честных. Не хочу! Но что мне делать, если я подписал свой договор с дьяволом?
- У каждого человека, - жестко сказал Давид, - есть выход. Если он человек.
- А я не хочу подыхать! - поднял голову Лонг. - Мне нравится жить. Я еще не съел своей тысячи котлет, не выпил того, что мне отмерено выпить... Он неожиданно грубо выругался. - Я попал в жернова, и они крутятся, Ойх, крутятся!
- Вы никогда не думали о побеге?
- Бежать? - лицо Лонга нервно передернулось. - Куда? Через три дня меня приволокут к Стану, как взбесившегося пса, - на цепи, и я буду лизать ему руки, вымаливая прощение. Это унизительно, Ойх!
- Но оставаться здесь еще унизительнее!
- А вы? - укоризненно отозвался Лонг. - Вы сами? Читаете мне нравоучения, а вечерами просаживаете деньги в кабаке, валяетесь с женщинами в постели, а потом рассуждаете о предназначении человека. Это, по-вашему, нравственно?
Давид почувствовал, что краснеет.
- Кто вам... - начал он, но Лонг насмешливо перебил:
- Анкета, Ойх, всего лишь полицейанкета, которую я получил в порядке ознакомления с будущим объектом. Жандармерия проявляет чудеса тайного сыска, не правда ли? У меня нет желания попасть под колпак собственного аппарата. Противно, знаете ли, становиться полярником.
- Кем? - Давиду показалось, что он ослышался.
- Полярником, - повторил Лонг. - Это наш жаргон. Так мы называем социзменников.
Они замолчали, и стала слышна далекая музыка - ресторанная вакханалия достигла своего апогея.
- Я шел сюда узнать, что нас ждет, - нарушил молчание Давид. - Теперь надо думать, что я должен сделать, чтобы этого не случилось.
Лонг хмуро смотрел на него.
- Вы пойдете со мной, - продолжил Давид.
- У меня нет ни малейшего желания...
- А меня не интересуют ваши желания, - жестко отрезал Давид. - Вы пойдете со мной, хотите вы этого или не хотите.
- А если я не пойду?
- Обойдемся безо всяких "если". В самом этом слове кроется какая-то безнадежность для спрашивающего. - Давид прошелся по комнате и остановился перед пультом машины. - Я полагаю, что вся система коммуникационно связана с компьютером?
- Да, - послушно отозвался Лонг.
- Пароль?!
- Что?
- Я спрашиваю, какой пароль предусмотрен для входа в программу?
- Зачем вам это, Ойх?
- Узнаете. Назовите пароль.
- Вы хотите уничтожить систему? Но это безумие!
- Я думаю, что у вас предусмотрено уничтожение системы на случай непредвиденного вмешательства в вашу работу?
Лонг невнятно выругался.
- Почему вы думаете только о себе? Почему вы не спросите, хочется ли подыхать мне?
- Я уже спрашивал вас об этом и знаю, что подыхать вам не хочется. Так что у вас предусмотрено для уничтожения системы?
- Этого я вам не скажу.
Давид повернулся к хозяину кабинета. Широкое лицо Лонга было в капельках пота. Лонг боялся, и, почувствовав этот страх, Давид понял, что Лонг ничего не скажет.
- Повернитесь, - приказал он.
Лонг догадался и покорно повернулся к Давиду спиной, скрещивая кисти рук. Давид связал ему руки капроновым чулком, туго затянув узел.
- Мне жаль вас, - сказал Лонг, не оборачиваясь. - В одиночку воевать с государством - значит заранее обречь себя на поражение. Вас просто уничтожат.
- Слишком много разговоров, - заметил Давид. - Жаль, что вы отказываетесь назвать пароль. Придется использовать более примитивные методы.
- А что будет со мной?
- Не знаю, - честно сказал Давид. - Самым разумным было бы застрелить вас. Но у меня не поднимется рука выстрелить в связанного и безоружного человека. Вы пойдете со мной. Хотя бы до берега.
- Во всем обвинят меня.
- Тогда у вас останется один выход: бежать вместе со мной. Что это у вас - спирт?
- Черт! - почти прокричал Лонг. - Откуда у вас эта решимость? Вы всегда казались мне мягким человеком.
- Вы сами загнали меня в угол, - Давид сунул в бутыль палец и принюхался к жидкости. - Похоже, что спирт. Чему же вы удивляетесь? Даже безобидные козы оказывают сопротивление волку в безвыходной ситуации. Я ненавижу тех, кто пытается меня мять, как пластилин. И мне кажется, что таких, как я, немало.
- Я устал, - сообщил Лонг. - Вы больны, Ойх. Ведь это чертовски заманчиво - создать общество единомышленников, общество, в котором нет разногласий, в котором все его члены подчинены единой цели.
- Да, - отозвался Давид. - Только все это уже было. В Германии. Кончилось это душегубками и газовыми камерами концлагерей. Во имя единых целей.
- Но почему нужно ждать самого плохого? Почему концлагеря, почему обязательно газовые камеры? Наоборот, существование "системы" отвергает саму необходимость существования концлагерей!
- Общество единомышленников возможно только на добровольной основе. В рай взаимопонимания нельзя загонять плетьми. В противном случае это фашизм, а от него всегда смердило.
Однако скоро рассвет, и нам пора заканчивать наши
споры.
Лонг тоскливо уставился в,окно.
- Послушайте, Ойх, давайте договоримся? Я вам ключ, и вы оставите меня в покое. Идет?
- Нет. К сожалению, я не могу оставить вас в покое. С вашими идеями переустройства общества вы мне можете здорово навредить.
- Нет, я серьезно, - Лонг встал и остановился в нескольких шагах от Давида. - Давайте заключим сделку? Вы получаете необходимое и делаете свое дело. Я понимаю, что систему не сохранить. Жаль. В нее угрохано столько денег, что вашему вонючему Авторскому Союзу пришлось бы в полном составе творить бесплатно четверть века. Великолепная машина, Ойх! Впрочем, где вам это понять, вы же инженер человеческих душ. Ломать - не строить, так? Я согласен. Но меня вы отпустите. Вы собираетесь исчезнуть этой ночью, верно? Я не буду вам мешать. Я с удовольствием поразмышляю над вашими доводами где-нибудь на берегу. Такой вариант вас устроит?
- Почти, - отозвался Давид, поразмыслив. - Не хватает только обещания, что вы не будете продолжать вашу работу. Хотя бы при жизни генерала Стана.
Лонг негромко засмеялся.
- А вот таких обещаний я давать не буду. Впрочем, это вас должно мало беспокоить. Для того чтобы построить такую систему повторно, придется продать с молотка всю нашу страну. Кредитоспособность Стана настолько сомнительна, что в долг ему не дадут даже на строительство личного бункера. Ну, что, скрепим наш договор? В той бутылке, что вы смотрели, действительно находится спирт.