— А вообще какое мнение у вас о нем сложилось? — спросил Шалиев.
Медлев ненадолго задумался.
— Стинов — человек довольно ограниченных интересов, — сказал он. — Его, как мне кажется, интересует в первую очередь только собственное благополучие. Жилье, безопасность и стабильный доход — вот и все, что ему нужно.
— Что удалось узнать по делу? — спросил Стоянович.
— Стинов утверждает, что был свидетелем подготовки боевых отрядов комендантов, — ответил Медлев.
— Тоже мне новость, — криво усмехнулся Стоянович.
— Коменданты были вооружены огнестрельным оружием.
В комнате повисла напряженная тишина.
Первым нарушить ее решился Шалиев.
— Этого не может быть, — произнес он негромко.
— Я бы не стал говорить это с такой уверенностью, — процедил сквозь зубы Стоянович.
— Удалось установить личность инструктора, проводившего занятия стрельбой в секторе Ломоносова. — Медлев достал из планшета фотоснимок и положил его на стол. — Стинов опознал его.
Взглянув на фотографию, Стоянович удивленно приподнял бровь.
— Юзас Галкин, — сказал он, передавая снимок Шалиеву. — Тот самый маньяк, который обращался к нам полгода назад, предлагая создать боевой отряд, вооруженный огнестрельным оружием.
— Выходит, получив отказ у нас, он нашел поддержку у комендантов, — сказал Шалиев.
Подождав какое-то время и не услышав новых вопросов или замечаний, Медлев продолжил доклад:
— Соседи Стинова, которые, по его словам, находились вместе с ним в секторе Ломоносова, по официальной версии комендантов, были найдены мертвыми в шахте лифта. Несчастный случай, связанный с передозировкой нелегального эфимера.
— Излюбленный прием комендантов, когда нужно избавиться от свидетелей, — усмехнувшись, прокомментировал Стоянович.
— И произошел этот «несчастный случай» именно в тот самый день, когда Стинов сбежал из зоны Комендантского отдела, — добавил Медлев.
— Что собой представляла эта парочка? — спросил Шалиев.
— Полнейшее ничтожество. Мартин Турин, сосед Стинова, работал подсобным рабочим на складах Производственной зоны. Дважды попадал в лечебницу в состоянии шока от передозировки эфимера. Его подружка, Карела Пассос, перебивалась случайными заработками.
— Никаких связей со спецслужбами?
— Абсолютно.
— А у Стинова?
— Также ничего не удалось обнаружить.
— Где сейчас находится Стинов? — спросил Стоянович.
— В отделении для временно задержанных.
— Переведи его в бункер, — приказал шеф службы безопасности. — И жди дальнейших распоряжений.
— Я могу быть свободен? — спросил Медлев.
Стоянович молча кивнул.
Медлев вопросительно взглянул на Шалиева.
— Можете идти, Медлев, — сказал тот. — Спасибо за работу.
Когда за Медлевым закрылась дверь, Шалиев повернулся к Стояновичу:
— Ну, что скажете, Гетри?
— Именно то, что вся эта история звучит чудовищно неправдоподобно, убеждает меня в том, что она не придумана, — сказал шеф безопасности.
— Серьезно? — удивленно поднял бровь Шалиев.
— Если бы парень участвовал в затеянной комендантами игре, то, несомненно, рассказал бы нам что-нибудь более складное и убедительное, — закинув руки за голову, Стоянович с наслаждением потянулся всем своим маленьким телом. — Придется заняться этим делом всерьез.
— Да уж, — кивнул Шалиев. — Появление в Сфере огнестрельного оружия чревато далеко идущими последствиями.
— Оружие будет уничтожено, — уверенно пообещал Стоянович. — И, уверяю вас, коменданты глубоко пожалеют, что связались с Галкиным. Ну, а что касается Стинова…
— Что делать со Стиновым, я сам вам скажу, — властно перебил шефа безопасности Шалиев.
Стоянович бросил на Шалиева быстрый, ненавидящий взгляд, который не остался незамеченным.
— Зачем вам нужен лишний свидетель? — сквозь зубы процедил Стоянович.
— Стинов от нас теперь уже никуда не денется, — сказал Шалиев. — Тем, что ему случайно стало известно, он оказался связан по рукам и ногам. Так почему же не использовать его по полной программе?
— Каким образом? — мрачно поинтересовался Стоянович.
— Есть у меня на этот счет одна задумка, — Шалиев лукаво улыбнулся и игриво погрозил своему собеседнику пальцем. — Только вам, Стоянович, я этого не скажу. Иначе вы меня опередите. А мне бы очень этого не хотелось.
Все это могло бы сойти за шутку, если бы не затаенная ненависть во взглядах обоих собеседников.
Глава 4