Стоянович не задавал вопросов, а как бы отвечал на них вместо своего собеседника.
— Будущее за огнестрельным оружием, — негромко, но уверенно произнес Галкин. — Тот, кто первым овладеет им, получит и всю полноту власти.
— Ты идиот, Галкин, — тоскливо вздохнул Стоянович. — Игрушки, подобные этим, уничтожили жизнь на Земле. А Сферу они просто разнесут в клочья.
— Но теперь-то, когда готовое оружие у тебя в руках, ты наверняка воспользуешься им, — попытался усмехнуться комендант.
— Воспользуюсь, — подумав, кивнул Стоянович. — Но только один раз. Ты это заслужил.
С этими словами он поднес дуло пистолета ко лбу коменданта и нажал на спусковой крючок. Грянул выстрел. Голова коменданта дернулась назад и ударилась о стену, оставив на ней кровавое пятно. Тело его завалилось на бок.
Стоянович бросил пистолет в контейнер, ногой захлопнул крышку и повернулся к своим бойцам.
— Давайте-ка быстренько наведем здесь порядок, ребята, — сказал он. — Не должно остаться никаких следов. Корпус должен выглядеть так же, как и остальные. Что делать с комендантами, вам известно. Если их здесь когда-нибудь и найдут, то спишут на бешеных. Хук, контейнер с пистолетами возьми с собой. Прежде чем уничтожить, их нужно показать Бермеру, а то в последнее время у старика начало складываться не в меру благодушное отношение к действительности.
Глава 5
Новая жизнь
Завершив операцию в секторе Ломоносова, информационники вернулись назад тем же путем, что и пришли.
Стоянович сразу же куда-то исчез. Остальные отправились переодеваться.
Охранник, встречавший диверсантов в корпусе, хотел было сразу же отделить Стинова. Но длинноволосый Хук легко оттеснил его в сторону, и тот даже слова не сказал. Авторитет Хука, судя по всему, был непререкаем.
— Неплохо мы сегодня поработали, — сказал Хук, по-приятельски положив руку Стинову на плечо. — Теперь можно и отдохнуть. Как, наша компания не будет тебе в тягость?
Вместе с остальными парнями, принимавшими участие в операции, Стинов принял душ, переоделся в зале, а затем как равный был посажен за общий обеденный стол, на котором было и что выпить, и чем закусить. Информационники, все еще находившиеся под впечатлением недавнего сражения, весело балагурили, вспоминая те или иные моменты боя. На долю комендантов в этот день выпало немало едких насмешек. Были помянуты и павшие в бою товарищи. При этом кто-то из сидевших за столом вспомнил про Медлева, который мог бы пополнить список потерь, если бы не решительные действия Стинова.
Под вечер, когда новые приятели разошлись, Стинов снова был заперт охранником в своей комнате. Обидно, конечно, но ничего не поделаешь — он все еще оставался на положении временно задержанного.
Ночью Стинов почти не сомкнул глаз в нервозном ожидании нового дня, который, как он полагал, должен был определить его дальнейшую судьбу. Тревожило его и то, что Медлев, которому он был склонен доверять, сейчас находился в больнице.
Утром Стинов едва успел закончить завтрак, когда в комнату вошел охранник. Это был не тот человек, который обычно приносил ему еду, и Стинов подумал, что сейчас ему сообщат нечто важное.
Но охранник сказал только одно слово:
— Собирайтесь.
Наученный уже тому, как следует вести себя арестанту, Стинов не стал задавать никаких вопросов. Он просто накинул куртку, сунул в карман электронную записную книжку и замер, готовый выполнять любые указания.
Охранник вывел Стинова на улицу. Дойдя до центрального прохода, они встали на движущуюся ленту тротуара и долго куда-то ехали.
Охранник сделал знак, что нужно сходить, когда они проезжали мимо здания правления Информационного отдела. Они вошли в подъезд и остановились возле высокой стойки пропускного пункта.
— Мы к господину Шалиеву, — сказал охранник, предъявив дежурному свое удостоверение. — Нам назначено.
Дежурный, связавшись с кем-то по инфо-сети, доложил о посетителях. Получив указание, он вернул сопровождавшему Стинова охраннику его удостоверение, и тот, к удивлению Стинова, развернулся и вышел за дверь. Но не успел Стинов спросить, что же ему делать теперь, как к нему подошли двое других охранников, сидевших до этого в отгороженном невысоким барьером закутке.
В сопровождении этой пары Стинов поднялся на третий этаж. Охранник предупредительно распахнул перед ним широкую двустворчатую дверь, войдя в которую, они оказались в просторной приемной. Вдоль правой стены был выстроен ряд мягких стульев, а в противоположном от двери конце, возле окна с голографической картиной, изображавшей затянутую облаками одинокую горную вершину, стояли два секретарских стола. За одним из них сидела пожилая матрона с профилем грифа, за другим — миловидная девушка лет двадцати с очень короткой стрижкой. Девушка приветливо улыбнулась вошедшим и указала рукой на еще одну дверь.