— Давайте лезьте сюда. Только сумку не забудьте.
Передав Марти сумку, пролезла в дыру Карела. Следом за ней спустился Стинов. Прежде чем прыгнуть вниз, он постарался пристроить на место отогнутый угол пластикового листа.
Оказавшись внизу, Стинов первым делом огляделся по сторонам. Они находились на первом этаже стандартного десятиэтажного сектора Ломоносова. Все помещения выгорели дотла. Что и где находилось здесь прежде, представить было почти невозможно. От зданий остались только очерченные арматурами контуры, перекрытия между этажами, да кое-где лестницы. Представление о силе бушевавшего здесь некогда пламени можно было составить, взглянув на остатки стенных панелей из огнеупорного пластика, свисающие с перекрытий скукоженными лохмами с завернувшимися в трубки краями. В воздухе стоял запах застарелой гари с примесью сладковатого привкуса какой-то бытовой химии.
— Откуда здесь освещение?
Ряды ламп в простых жестяных рефлекторах были развешены на уровне третьего этажа.
Марти уже полностью освоился в новой, необычной обстановке, в чем ему, несомненно, значительную помощь оказал эфимер. Закинув сумку на плечо и приобняв свободной рукой за плечи Карелу, он что-то бодро насвистывал.
— Откуда я знаю? — пренебрежительно дернул он плечом в ответ на вопрос Стинова. — Может быть, готовятся начать ремонт.
Карела провела носком босоножки по толстому слою черной, маслянистой сажи, покрывавшей пол.
— Прямо здесь и остановимся? — спросила она.
— Нет! — Отпустив плечо подруги, Марти взмахнул рукой. — Мы должны осмотреть весь этот заповедник первозданного хаоса!
— Здесь везде одно и то же, — мрачно заметил Стинов.
Он уже начал жалеть, что позволил втянуть себя в эту идиотскую затею. Мало того что созерцание грандиозного пожарища вовсе не вызывало у него таких бурных эмоций, как у Марти, он к тому же еще и начал опасаться возможности встречи с теми, кто развесил лампы. А может быть, еще и бешеные лазают по этому мрачному, пустому, грязному сектору? Для них местечко вполне подходящее.
Марти с Карелой уже шли вперед по проходу между остовами жилых корпусов. Стинов хотел было, махнув на них рукой, вернуться, но вспомнил о своем завтраке и банках с пивом, что остались в сумке у Марти. Деньги были истрачены, и продукты следовало употребить по назначению. Стинов быстро догнал счастливую парочку.
— Хватит, Марти, — схватил он за руку приятеля. — Не стоит дальше идти. Можно и здесь посидеть.
— О нет, мой друг, — указательным пальцем Марти вычертил в воздухе замысловатую спираль. — Я только начал спускаться по первому кругу Ада и намерен дойти до конца, до глубин непознанного ужаса…
Зрачки Марти были расширены, а челюсти равномерно двигались, пережевывая очередную пастилку эфимера. Карела, висевшая на руке Марти и время от времени хихикавшая без видимого повода, тоже находилась под воздействием сильной дозы галлюциногена.
Чтобы успокоиться и взять себя в руки, Стинов кинул в рот таблетку эфимера из своей упаковки.
Через пару минут даже он, хотя его препарат и был значительно слабее, начал замечать, что черные тени по сторонам приходят в движение, разворачиваются, медленно и плавно поднимаются и снова опадают вниз, подобно крыльям чудовищно гигантских нетопырей. Прутья арматуры изгибались и скручивались в жгуты, которые затягивались скользящими петлями, готовыми переломить позвонки на шее любого, кто в них попадет. По спине Стинова пробежал колючий, леденящий озноб страха. Необычное ощущение бодрило, подергивая кончики нервов. Оно доставляло удовольствие, потому что, хотя страх и был настоящим, почти неконтролируемым, крошечный участок мозга все время помнил о том, что это всего лишь иллюзия.
В голове же Марти подобный контрольный участок отсутствовал. Он шел вперед и тащил за собой Карелу, продираясь сквозь наползающие один на другой пласты образов, порожденных расплывающимся сознанием. Огромные рыбы, покрытые радужной чешуей, проплывали мимо Марти, едва не задевая лицо своими роскошными, муаровыми хвостами; клубки покрытых слизью змей копошились под ногами; гигантская алая пасть разверзалась пред ним, но он смело ступал на ее пупырчатый язык и, пройдя сквозь глотку, оказывался перед монолитной скалой, из которой вырастала рука с манящим его указательным пальцем…