Элли смотрит на себя в зеркале. Бледна, стройна, похожая на лист, так же слаба и бесполезна.
– Как мне сильней стать, чтоб храбрей быть?
Мать кличет дочь, чтоб привязать.
Дочь послушно садится в кресло, а рядом с ней новая книга. Мать уходит, дочь – читать. Искать занавесы в строках.
– Боль – прошла, страх – обнял, душа – вышла. У королевы дочь родилась. Она была непослушна. Мать и дочь – как я и мама. И здесь всё неизменно. Хоть тысячи историй я прочту, всегда я буду неразумной. И каждой из историй только мать права, сильна, тогда… как мне мамой стать? В нашем доме когда-то тараканы завелись. Были маленькие и большие. Большие – мамы, маленькие – дети. Но некоторые большие будто были колпачком и ручкой. Мама, увидев их, давить стала и мне запретила видеть. А я помню. Всего их было трое.
Элли закрывает от усталости глаза. Тело её размокает. Книга выпадает из рук. И слышится в мрачной комнате, как эхо, голос мамин: «В книгах много упоминаний о Солнце. Да, это имя дракона. Оно яркого жёлтого цвета, слепит глаза, разжигает кожу, сжигает дома. Спастись лишь можно, если пальто надеть. Что ещё хочешь знать, Элли? Неужели перестала бояться драконов? Ты просишь такое же пальто, зачем? Зачем?».
– Мам, – отвечает голос Элли. – Ты давила маму-таракана. Она больше не придёт домой, чтоб накормить своих детей. Если тебя спалит дракон, я не хочу этого, это правда, но… тогда кто накормит меня?
– Что за вздор? – визг. Гам. На пол попадали тарелки, ломались стулья. В грохоте раздаётся детский плач, который резко затыкают женской ладонью.
– Я не умру! Я буду всегда с тобой, Элли. Ты поняла меня?… Дорогая… Прости меня, я напугала тебя? Прости, дорогая, свою пугливу-у-ую маму-у. Она так боится за тебя. Она так любит тебя. Больше всего на свете.
– Я тоже, мама. Я люблю тебя.
После долгой паузы звучит новый вопрос.
– Мам, – шепчет Элли, – а у меня есть вторая мама, как у малюток-тараканов?
И крик Элли. Элли падает на пол. Слышится, как она ползёт от топающего человека, заползает на кресло и в страхе роняет торшер.
– Мама одна, Элли, – мягко, приторно, сладко отвечает мама. Ласково. Включается свет. Мать гладит ладонью по жидким волоскам Элли. Освещены лишь они, от плеч до макушек головы. – Откуда ты выдумала этот бред, глупая девочка? Откуда эта мысль пришла в эту больную головушку? Элли, – улыбается мама. – Есть только я. Ты услышала меня? А теперь вставай в угол.
– Но мамочка…
– Сегодня ты очень меня расстроила. Глупыми вопросами, уродливыми фантазиями. Ты стала слишком бесстрашной, коль захотела увидеть дракона, – мама помогает спуститься дочери с кресла и ждёт, когда она уйдёт в угол коридора, чтобы из кухни было удобней смотреть за глупенькой Элли. Элли молча идёт к углу, а из под платьица падает на пол кленовый лист. Мать опускает взор на лист. Она прямая и холодная как стена, всё тело её напряжено, а глаза сверкают и блещут тихой яростью. – Лист кленовый – запретный плод. Весть из мира пришла к тебе. Как бы ни была упорна в защите тебя, ты всё постигаешь страх и становишься ему сладкой добычей. Как защитить тебя, если растёшь? Ты становишься сильней, мне не сломить тебя. Если бы меня так любила мать – я бы всю жизнь пела и танцевала ей. Улыбнись же мне, Элли, посмотри. Твоя бедная мать хочет защитить бедную дурочку, но ты её предаёшь. Все эти вопросы, Солнце и теперь кленовый лист. Лучше не знать, как жесток мир. Твоё бедное сердечко – они съедят их и не взглянут, они используют тебя! Я защищу тебя и будем жить вечно!.. Милая Элли, я всегда с тобой. Только подожди и ты всё это перерастёшь. Я буду всегда рядом с тобой. Но только слушайся, чтобы не расстраивать меня. Прости, но только так я обрублю желание постигать тот мир. Лучше не знать, лучше не думать о нём. Все эти тараканы, солнце и вторые мамы… Милая Элли, ты стоишь там и плачешь из-за меня, так улыбнись! – поднимает в сторону дочери мать и плачет сама. По её щеке стекает крупная слеза. Мать поднимает лист и сжимает его в своих руках. – Нет, кленовый лист – всего лишь бред. Я больше не потревожу душу. Я получше заколочу окна. И мы будем одни, во всём мире одни. Нет! Нас никто не потревожит. Нас никто не обидит. Нет, никто не предаст больше. Мы будем на виду, обнажены душой и сердцем. Да, это выход один. Так… я защищу тебя. Один на один взгляд. Неразрывная связь меж нами. Одна пуповина на двоих. Нет, ещё больше любить нельзя. Я люблю тебя! – лампочка в торшере перегорает, и комната погружается в полный мрак.