– Пройдут года. Пройдут, – поёт в своём углу Элли: «Я стану старше и тогда я буду похоже на мать. Её улыбка, её глаза, её руки. Я… как она. Пройдут года, года… Только подожди, мама, я стану храбрей. Мертва. Мертва. Сердце замерло, я перестала дышать, когда ты в очередной раз поцеловала меня жёстко. Мама, я захотела жить. Тогда я увидела, как ты меня, как тогда, придавила тапком мать и дочь, и ещё одну мать. Я захотела жить. Жить и гореть под солнечным теплом».
Действие IV
Элла в лучшем платье. По квартире пахнет сладким пирогом. Из кухни доносится голосок поющей матери:
– День Рождения настал. Тебе восемнадцать лет. Восемнадцать долгих лет, тяжёлых лет. Ты стала выше и краше. Пожелаю милой дочке здоровье и долгих лет её маме. Восемнадцать Элли. Моя дочка! – женщина зовёт дочь к столу. Дочь медленно присаживается, начинает есть кусок пирога, пока мама ласково смотрит на именинницу и улыбается. На лице дочери, не смотря на сладость вишнёвого пирога, печаль и решимость.
– Мама, кто такой король? – откладывает вилку Элла и смотрит на замершую мать, которая в мгновение ока приготовилась к прыжку. – Почему он всегда идёт с королевой? И почему у них обязательно рождается принцесса? А ещё… Есть два таракана. И у них есть дети. Ответь, мама. Я долго думала об этом. Ответь мама. Ответь мама. И не целуй меня, я не хочу это. Я долго просидела над книгой. Я смотрела каждое слово. Я каждую черту просвечивала над светом, электрическим светом. Ответь, мама. Ответь, мама. Сегодня я стала той, кто тоже мамой может стать. Ты говорила, что только ты можешь пересечь дверь и посмотреть в щель. Так как ты мама, я тоже хочу быть мамой. Ответь, мама. Ответь, мама. Не целуй меня! Не целуй меня! Не хочу это. Не хочу это. Не хочу… Ответь мне. Я жду ответы.
– Ты никогда не познаешь муку эту.
– Муку? Ты каждый день говорила об опасности мира, но я была всегда лишь здесь. Я никогда не видела, что за занавесом. Каждое слово – ложь. Это слово я тоже узнала книг.
– Ложь? Как ты смеешь так матери говорить? Совсем облезла с этими книгами. Я их сожгу и утоплю, и ты будешь моей.
– Нет, мама! – Элла встаёт изо стола и идёт в зал, за ней мама. – Ты говорила не ступать на пол, когда уходишь, там растекается лава и там похищают души. Мои ноги затекали, кружилась голова, я считала каждый час и часто падала со стула. Я считала, меня похищают волки или дьяволы – они проникли через щели, чтоб убить, но я всегда была в порядке! Меня никто не трогал, будь я в кресле или на стуле, никто не похищал. Значит, это была ложь.
– Я хотела уберечь тебя!
– И от чего? Скажи же, мама! Что такого страшного в мире, что даже не провела меня с собой по нём? Я помню твои объятия и поцелуи, от них болело тело. Моё сердце обливалось кровью – так убивают на розах. Мама не научила Рапунцель отличать мать от ведьмы, она её убила. Может, ты тоже ведьма и пришла прихлопнуть меня так, как таракана?
– Что за вздор!? Опомнись, Элли!
– Не руки мне нужны, а ответы. Ответь мне. Ответь, мама. Я всё ещё жду ответы. Без прикрас и всякой лжи, не о королях, не о ведьмах, а о других людей, что писали книги и о птицах, о листах деревьев. О тех, кто строил нашу крепость-дом, а также тех кто сумки еды тебе дают, а также о твоих мастерах, которым ты служишь подмастерьем. Мы не одни – я знаю. Как они все живут, если дракон всех жрёт, а дьяволы душу похищают? Зачем они тогда книги пишут, а ты сама читаешь их и не боишься ловцов душ? Я стала храбрей, чем ты. Я сражусь с Солнцем, если ты сама боишься. Так дай мне ответ, мама. Так ответь же мне наконец!
– Милая дочь моя, ты стала взрослой.
– Мамочка моя, я жду ответ. Я терпелива.
– Я скажу тебя. Да, скажу! Подойди ко мне – правда нуждается в тишине, – поёт мама и подзывает взрослую высокую дочь. Дочь послушно подходит к матери. Мать запускает ладонь в своё карман и вытаскивает одурманенный платок. – Прости! – она резко кладёт отравленный платок на нос и бросается на дочь. Дочь падает в объятия матери. – Я знала, придёт тот день, когда мне дьявола не удержать. Он проник с листом или же оком дракона, что руку обожгло? Может, меня часто не было, чтоб следить за ней? Доченька моя, ты во всём права, я была слаба, чтоб справиться и с Солнцем, и королём, а потому смогла сразить лишь короля насмерть. Так я уберегла тебя, меня… А потому никто предательством не спалит наши мирные сердца. Я уберегу тебя, доченька моя. Мне придётся сделать это, чтоб зажить с тобой счастливо. Я готова застелить дверь. Никто не удержит нас. Никто не тронет нас. И нужды не будет в этом. И этот мир не тронет. И когда-нибудь, когда лихорадка спадёт и душа вернётся в тело белое, ты поймёшь меня. Ты поймёшь меня. И простишь! А эти нужно сжечь – они растлители душ! Я соблазнилась на слова, на сказки, что должны были защищать тебя. Я не увидела врага в собственном доме! Элли, ты слышишь меня? Мне пришлось сделать это. Ты простишь меня? Ну, спи, спи, дорогая. Когда проснёшься – ничего не будет. Это будет сон. Это будет сон. Всё будет сон!