— Не ради работы, Насть… — Андрей как–то поуспокоился и разом погрустнел, — ты думаешь, я не вижу, что ты задыхаешься с нами. Со мной и Аленой.
Я замолчала… А что тут скажешь? Он прав, только вот как мне объяснить ему, как сильно я их люблю?
— Андрей…
— Насть, не стоит…Я тебе все это сказал не в упрек, просто чтоб ты поняла, почему я пошел за тобой…
И отвернулся к проходу. Как все сложно.
В больнице я обратилась в регистратуру и из окошка высунулась дама, которая была в регистратуре психиатрической клиники, правда в мире Андрея. Я уставилась на тетку — тетка на меня.
Я ткнула Андрея локтём куда–то, куда попала. Видимо, куда–то под дых. Андрей сбил дыхание, но в окошко сунулся, верно намек понял! Теперь мы пялились вдвоем. Первой отмерла тетка.
— Что вам? — громовым голосом произнесло это создание.
Мир другой — тетя та же.
Андрей заржал и отошел подальше.
— Ну?
Я кашлянула, пытаясь сохранить лицо.
— Вы не подскажите, в какой палате Сачкова Марина Геннадьевна?
— В 35, — буркнула мой собеседник.
— Спасибо, — не, ну я искренне!
В палату поднималась с камнем на сердце. Веселое настроение улетучилось, а вот плохое самочувствие присоединилось к скверному душевному состоянию, и теперь они меня вдвоем грызли.
Перед походом к Марине решила зайти к доктору — во–первых, мне было необходимо узнать реальное состояние подруги, во–вторых, я просто трусила идти к Марине, так как оправдания я не придумала.
Врач сам нас нашел, стоящих в раздумье перед палатой.
— Вы кто?
— Я подруга, к ней можно? — кивнула я в сторону палаты.
Доктор покосился на меня.
— Нет.
И все?
— Доктор, я как бы издалека приехала… — начала я из оперы «Сами мы не местные».
— Я сказал нет! Она в тяжелом самочувствии и лишний раз ее тревожить не стоит.
— А когда к ней будет можно? — сдалась я.
— Не могу ничего сказать по этому поводу.
А, ну да, врачи… Сглазить боятся.
— Доктор, а что с ней? И как в целом ее состояние?
— Стабильно тяжелое, но опасности для жизни нет. Уже нет. Она отравилась.
Вот так номер.
— А чем?
— Послушайте, я справок не даю! Приходите где–нибудь через день — два…
— Что значит, справок не даете, — отмер Андрей. А я уж думала, для интерьера со мной приехал. — Вы врач, а мы интересуемся состоянием вашей больной!
Доктор почему–то не испугался громового голоса моего супруга.
— Я вам повторяю, самочувствие стабильно тяжелое. Ничего большего сказать не смогу. И в палата не пущу.
Мы для вида еще потоптались, а затем неуверенно начали капитулировать.
— Ну, и что делать? — спросила я мужа, когда мы вышли на свежий воздух.
— А я откуда знаю, — буркнул ласковый супруг. — И вообще, я есть хочу!
Вам это ничего не напоминает?
— Ладно, муженек любимый, остановимся у Марины, если что, меня там каждая собака знает!
— Я и не сомневался, — прокомментировал мою известность Андрей.
— Ты жуй–жуй, смотри не подавись, с набитым ртом разговаривать вредно!
Андрей зло сверкнул глазами, но меня этим не проймешь. Он что, забыл, я жена мента, хоть и бывшего.
— Слушай, Насть, у тебя желудок не болит? — вдруг спросил Андрей.
Я не поняла в чем прикол, поэтому ответила честно:
— Нет.
— Странно, — как ни в чем не бывало, продолжил Андрей, — а с чего ты тогда такая язва?
Я швырнула в него салфетку и обиделась, минут на 20, а то спокойно позавтракать не получится.
Через час мы подъехали в Калиновку к дому Марины.
Андрей глазел налево и направо. Я сыто улыбнулась. Мне три года назад тоже было дико видеть половину известного поселка другим.
Ну, конечно, ключ на том же месте, Марина не изменяет своим принципам. Мы прошли внутрь, и я приготовилась расплакаться. Ностальгия навалила всем свои весом, выдавливая из меня слезы.
— Настя, где тут туалет?
Я сжала кулаки. Ну, вот что он за человек, поностальгировать спокойно не дает…
— Андрей, та маленькая комната, в которой стоит унитаз и будет туалетом. Поищи сам!
Сама я протопала в личные апартаменты хозяйки. Если что–нибудь в этом доме и подскажет мне, во что вляпалась подруга, то это только ее спальня.
Я оглядела комнату. Странно, Марина всегда была дотошной чистюлей. Сколько раз разбросанные мною вещи вылетали на пол с воспитательной целью. Если попроще, Марина их скидывала, если видела хоть намек на беспорядок, но а я складывала. А что мне оставалось?