Я замолчал и... спустился в зал. Сел, подальше от мамы, рядом с Валентиной - солисткой "Аэлиты", тоже находившейся сегодня в зале, а не на сцене.
Негромко зазвучали первые немудреные аккорды. К микрофону подошел Сергей:
В пальцы свои дышу -
Hе обморозить бы.
Снова к тебе спешу,
Ладожским озером...
Правильно, что я не стал петь сам. Не может подростковый голос "говорить" от лица водителя полуторки с "Дороги жизни".
Фары сквозь снег горят,
Светят в открытый рот.
Ссохшийся Ленинград
Корочки хлебной ждет.
Понеслось... У Валентины опять слезы на глазах. А ведь раз десятый слышит. На всех репетициях присутствовала.
Там теперь не смех,
Hе столичный сброд -
По стене на снег
Падает народ -
Голод.
И то там, то тут
В саночках везут
Голых...
За спиной всхлип. Кто? Кажется Ирина Петровна - жена начальника Новосибирского ГУВД, наша неизменная соседка по пляжу и столовой. Она как-то рассказывала... Родня в блокадном Ленинграде погибла. Не успели эвакуироваться.
Ты глаза закрой,
Hе смотри, браток.
Из кабины кровь,
Да на колесо -
ала...
Их еще несет,
А вот сердце - все.
Встало...
Не выдерживает текста Сергей. Скупая, мужская... по щеке...
( примерно так:
http://www.audiopoisk.com/track/aleksandr-rozenbaum/mp3/na-doroge-jizni/
только под сопровождение ВИА)
Тишина в зале. Никаких аплодисментов...
Я встаю и бросаю быстрый взгляд за спину. Вряд ли, но показалось, что слезы у всех.
Хотя нет... Альдона не плакала. Специально посмотрел на нее на первую. Спокойно сидит, чуть прищурив глаза, без каких-либо, видимых эмоций... вот только на скулах ярко алеют две полосы.
Про других женщин говорить нечего - плачут все. Только Саша Завадская, видимо, не поняла текста, по малолетству. А вот мужики... Степан Захарович - достал платок и "сморкается". Александр Павлович - Верин папа, склонился к жене и успокаивающе гладит ее по плечу. У Клаймича - мокрые глаза.
"Упс... чего-то не знаю про Григория Давыдовича. Хотя несложно догадаться, раз он в Ленинграде живет... но может и просто от эмоций...".
Леха сидит, опустив голову.
Ну, а так, в целом, что? Подходили все по очереди, обнимали, трясли руку. Большей частью молча...
...Завадский с Клаймичем, только вылезшие из студии, снова туда залезли и вкалывали, как проклятые, еще три дня. Ведь время отъезда неумолимо приближается.
...Уже третье утро подряд, после обычной тренировки, Альдона отрабатывает с нами удары ногами. Мы стараемся! У Верки технически - все отлично, и постепенно стал акцентироваться удар. Втянулся Леха - не любит "мамонт" быть отстающим!
Со мной все сложнее... Притворяюсь.
Дело в том, что следующим утром, после первой тренировки, я понял, что теперь не только ЗНАЮ, как выполнять разученные удары, но и МОГУ это сделать.
Естественно, первым делом, я, один из них и исполнил. Видимо, слишком хорошо... поскольку в глазах Альдоны вспыхнуло такое ПОДОЗРЕНИЕ, что следующую попытку я "смазал" чисто на "инстинкте самосохранения". И больше не выпендривался - прогрессировал наравне со всеми. Но запомнил. Буду делать выводы. Чуть позже...
Сегодня, по окончанию тренировки, когда Вера обсуждала с Лехой, "похоже, надвигающуюся грозу", Альдона, забирая со скамейки полотенце, бросила мне безразличное:
- Поговорить надо...
"Эту фразу я уже слышал... правда, другим, но тоже женским голосом!".
- Конечно. Давай сегодня в три... В "Кавказе", - кивнул я.
"Будем блюсти зарождающиеся традиции до конца!..".
...Ну, вот теперь и сидим. Молча пьем сок.
- Ты хотела поговорить...
Альдона заправляет мешающую белую прядь за ухо и нейтрально интересуется:
- Что дальше?..
- Ну, а что дальше... Я говорю - ты делаешь, меня все абсолютно устраивает!
- Ты жее не думаеешь, что из-за какиих-то неудаачно вырваавшихся слоов, яяя буду изображаать из себяя рабынюю?! - она насмешливо кривит губы.
"А акцент-то как сразу попер!"
Я тоже улыбаюсь:
- Как раз думаю! Даже уверен... Поэтому, слушай первое задание - ты не имеешь права ничего с собой сделать: ни покончить жизнь самоубийством, ни спровоцировать несчастный случай, ни причинить, какой-либо, другой вред себе. Задание понятно? - я победно откидываюсь на мягкую спинку удобного стула и наблюдаю за реакцией прибалтки.
Она совершенно спокойна, голос звучит ровно, даже сочувственно, только вот акцент царапает слух, как "наждачка":
- В какоом миреее ты живееешь? Людиии нее выполняяют такииих обещаааний! Ты - мааленкиий наивныий мальчииик! Дажее смешноо...
Если бы не акцент и знакомые две косые полосы на щеках, я бы уже выстраивал разговор по-другому, пытаясь, хотя бы что-то, выторговать за ту "пляжную победу". А так...
"Прем ва-банк... Все или ничего!".
Продолжаю "расслабленно" улыбаться и, тоже добавив "сожаления" в голос, негромко изрекаю:
- Так то обычные "люди"... А то ТЫ... Ты выполнять будешь все, что пообещала. Тебя заставит это сделать твоя клятва!
Я допиваю яблочный сок и продолжаю:
- А теперь слушай второе задание: ты не можешь причинить мне никакого вреда... Ни мне, ни моим близким. Моя жизнь для тебя священна, ты должна ее оберегать, даже ценой своей собственной! Задание понятно?
Девушка совершенно сокрушенно качает головой и даже прикрывает глаза от огорчения:
- Всеее-такиии тыы болееен... Этооо манияя велииичияя илии прогрессируующаяя шизофренииия? Тыыы бываал у профиильныыых врачееей? Я неее шучююю... Я обеспокоооена заа тебяяя...
"Мдя!..".
- Ты зря упорствуешь, - я передразниваю Альдону, и теперь тоже "расстроенно" качаю головой, - делать ты будешь и изменить своей клятве не сможешь. А если продолжишь упрямиться, дам задание, перегнуться сейчас через стол и поцеловала меня... Прям, по- настоящему, взасос! На нас, как раз, официанты пялятся, вот им потеха будет! - я гаденько хихикаю.
- Яяя трачуу времяяя на сумасшееедшеегоо, озабоооченногоо придуркаа. Этоо нее интерееесноо. Прощаай, - с брезгливой гримасой, девушка встает, кладет на стол три рубля и разворачивается ко мне спиной.
- Не смей уходить, я не разрешаю... - жалко блею ей вслед.
Прибалтка даже не обернулась. Только, туго обтянутая "Montanой", идеальная попка презрительно дернулась под моим беспомощным взглядом.
"Мдя... Это было бы слишком хорошо. Слишком... И слишком нереально... Зря только патрон перевел на дуру! Проблемы... одни проблемы. И плюс одна... А, если считать солисток, то минус одна... Какой славный итог переговоров "Великого переговорщика", черт!".
Ованес Ваганович - директор ресторана, видимо, давно потерявшийся в предположениях о моей "личной жизни", вручил традиционный пакет с ресторанными продуктами в обмен на "полтинник".
Держа морду "все в жизни зашибись", я выползаю из ресторана.
- Яя тожее предлагаю тебе сделку... Я учуу тебяя тхэквондоо, пою в группее... ну-у... и еслии тебее кто-то угрожаает... могуу защитиить...
Оборачиваюсь. Она стоит с решительным и независимым видом, смотрит прямо в глаза, только вот... две яркие полосы на скулах.