Конечно, это не было критично "сегодня". И "кАмсАмол", и "ментовскую" я мог спеть с кем-то из мэтров. И на "Песне года", если дадут выступить, то тоже поразеваю рот "соло", но… но…
Высказанную Клаймичем идею, об абсолютной выгоде одиночного творчества, "если бог дал голос и слух", я сразу и небрежно отмел, чем, к сожалению, привлек излишнее внимание и лишние вопросы.
Клаймич-то промолчал, только посмотрел внимательно, а Коля Завадский сразу стал подробно излагать свои доводы.
Тут были и простота творчества, когда пишешь под свою манеру и свои вокальные способности, и про возможность легко выступать со своими песнями, не будучи членом Союза композиторов, и про отсутствие необходимости связываться с "этими капризными девками", и про свою ПЕРСОНАЛЬНУЮ популярность у народа, и даже про возможность получения гонораров за концерты, как исполнитель и многое другое…
Клаймич и Леха согласно кивали в такт все новым и новым доводам Завадского, но… как-то без особого энтузиазма. Хотя я находил Николая достаточно убедительным, и если б у меня не было других стратегических планов, то я бы, однозначно, к Коле прислушался.
Я так и сказал:
- Ты абсолютно прав. Просто я не собираюсь заниматься эстрадной деятельностью всю жизнь, у меня есть еще куча планов, а это требует много свободного времени. Поэтому ВИА будет "петь и танцевать", а я буду для них писать и к ним присоединяться, "по большим праздникам"! В свободное же время, я планирую заниматься другими вещами…
Клаймич опять внимательно посмотрел и… опять промолчал. Как мне показалось, он не сильно удивился моему ответу. Леха же после моих слов, явно, приободрился!
"Похоже неохота "старшему братцу" всю жизнь рядом с песенками провести…".
Завадский поискал глазами союзников и огорченно вздохнул.
- А вот вы Коля, с Григорием Давыдовичем, и будете "рулить процессом", дергая меня, когда буду нужен…
Этот посыл заставил всех задуматься и оставил мне время понаблюдать за их реакцией.
Завадский чуть подумал и воспрял духом, Клаймич согласно кивнул, а Леха, не услышав своего имени, и вовсе заулыбался.
- Раньше начала сентября начать проводить поиск кандидаток невозможно, - негромко подытожил Клаймич, - но сложность не во времени, а в критериях отбора. У Веры, пусть и поставленный в домашних условиях, но вполне себе консерваторский вокал, она в совершенстве владеет английским и она… объективно - красавица. Вот от этого и образуются три искомых критерия: профессиональный вокал, профессиональный английский и равнозначная внешность.
Завадский опять погрустнел, но тут свои "пять копеек"… О, нет! Свои "ПЯТЬ ЧЕРВОНЦЕВ" внес Леха, который с умным видом задал Клаймичу гениальный вопрос:
- Интересно, Григорий Давыдович, а эта… ну… Альдона… она петь не умеет?
Клаймич мельком кинул на меня взгляд и дипломатично вывернулся, с легкой полуулыбкой:
- Я её не слышал…
- А так-то красотка, - не сдавался Леха, - с Верой в паре смотрятся умопомрачительно!
- Им бы третьей красивую… например, шатенку, - поддержал Завадский.
Клаймич, уже не сдерживаясь, засмеялся, глядя на мою кислую рожу.
Завадский и Леха недоуменно закрутили, между нами, головами.
- Я уже предлагал ей. Она отказалась… - нехотя пришлось мне признать.
- При этом, они с Верой вместе закончили МИМО, а значит она хорошо знает английский и, по ее словам, она хорошо поет. Так она, по крайней мере, заявила Виктору, - не удержался Клаймич.
- А чего отказалась-то?! - высказал, их общий с Николаем, вопрос Леха.
- Не знаю… Она не стала объяснять, просто сказала "нет", - недовольно пояснил я, - да, и откуда мне знать? Может дипломатическую карьеру планирует. Вон у нее папа в МИДе работает.
Леха и Завадский моим ответом удовлетворились. Опять повисла тишина.
Наконец, Клаймич не выдержал:
- Витя, вы меня простите, но я позволю себе напомнить… Альдона потом проявляла желание вернуться к этому разговору, и даже интересовалась у меня вашими… возможными перспективами. Причем завела этот разговор сама.
- Так давайте её послушаем, что ли… Пусть споет… Вдруг сможет? Вот уже и вторая будет, - приободрился Леха, - а третью уж как-нибудь найдем! Страна большая…
Завадский тоже, явно, поддерживал эту же идею.
"Ну, так ли все рискованно? Захочет кому-нибудь, что-нибудь рассказать и так расскажет. А скорее всего просто и коротко откажется. Они же иначе, так просто, от меня не отстанут. Да, и подозрительны будут мои неаргументированные возражения. Хрен с ней…".
- Ну, пообщайтесь с ней сами, если хотите… Я то уже разговаривал… - вынужденно согласился я.