- Но… я же… ты же сказал… что… - глаза стремительно налились слезами.
- Лезь на диван, - рявкнул я, - и ложись на спину, дурища!
"Это тебе за твое "убийственное" ДА!".
Вера еще секунду стояла неподвижно, затем опустила веки и два резвых ручейка стремительно побежали по ее лицу. Не открывая глаз она сбросила с ног белые плетеные босоножки, неловко полезла на диван и, буквально, опрокинулась на спину. Подол платья задрался открыв левую ногу до самой белой материи… Она молча лежала на спине с закрытыми глазами, и только слезы безостановочно текли из уголков глаз к вискам, теряясь в густоте черных волос.
- Двигайся к стене… разлеглась, как-будто одна… - недовольно пробурчал я. Хорошо, что глаза у нее закрыты, а то листами бумаги, которые держал в руках, пришлось бы прикрывать э… реакцию подросткового организма на открывшееся зрелище.
Вера немного сдвинулась в сторону стенки, от этого движения подол платья уже полностью обнажил длинные спортивные ноги, покрытые ровным золотисто-коричневым загаром.
Усилием воли заставил себя отвести взгляд и плюхнулся на диван, рядом с Верой. Это мое движение, как будто прорвало плотину, Вера закрыла лицо руками и заревела.
- Хорош горло драть… пригодится еще, - деловито сообщил я, - бери текст и поехали с первого куплета.
Вера смолкла посредине очередного подвывания и, как маленькая девочка, чуть раздвинула пальцы левой руки, чтобы одним глазом глянуть, что творится в этом страшном мире.
"Не глядя" на нее, я одной рукой протягивал девушке текст с песней, а другой, держал такой же перед собой.
- Ты… ты… ты что… - заикаясь начала бормотать из под ладоней Вера, - ты просто издеваешься надо мной?! - ее голос окреп, она отняла ладони от лица и зеленые глазищи зло заблестели от гнева.
- Ага… - спокойно признал я очевидное, - давай бери лист и поехали… Неизвестно, сколько еще времени мне с тобой придеться мучаться…
Вера вскочила на колени и сжала кулаки:
- Ты… отвратительный… злой… мерзкий… испорченный мальчишка! Я… убью тебя… мерзавец!
Я снисходительно улыбнулся.
Вера задохнулась от переполнявших ее эмоций и, не найдя слов, принялась дубасить меня обеими руками, куда ни попадя…
Пару раз попала довольно болезненно!
Я вывернулся из под ударов, подмял брыкающуюся Веру под себя и угрожающе замахнулся…
- Не надо!!! - завизжала в совершеннейшем ужасе девушка.
"О! Черт! Дебил… Вот этим ее пугать совершенно не стоило!..".
- Тихи, тихо… тихо… Верунь, ну ты чего?! Я же пошутил… не собирался я тебя бить… Как можно тебя бить? ты же такая умничка и красавица… тихо, малышка… тихо… ты же знаешь… я тебя защитить могу… помочь хочу… а вот бить тебя точно не хочу и не буду… Ну, что ты… успокойся, маленькая, успокойся…
Пока я все это нес, судорожные рыдания постепенно стали затихать. Я взял лицо девушки в ладони и стал осторожно его целовать. Соленые глаза… соленые губы… соленые щеки…
Я не сразу сообразил, что Вера мне отвечает. Я больше не утыкался в плотно сжатые губы, они были мягкие и податливые, и язык мой уже проник между ее жемчужными зубками и встретил собрата…
Я чуть больше навалился на девушку и моя нога, не встречая противодействия, втиснулась между между её несопротивляющимися коленями.
"Это она с испугу, что ли… Или в благодарность, что не ударил… А не все ли равно?! Увы… не все равно… ну, и дурак…".
Я остановился:
- Давай, зайка, пойдем в ванну… помоем зайкину моську, попьем водички и займемся делом. Нам надо научиться вместе петь… ведь, зайка, хочет петь и стать известной певицей?
"Зайка" кивнула зареванной моськой, которую мы и отправились умывать в ванну…
Ну, может именно такая встряска и была необходима. Хрен знает…
В квартире жилого дома громко петь не будешь, поэтому, все что можно было спеть вместе, мы пели вполголоса… Все и с первого раза. И "Карусель", и "Городские цветы", и "Маленькую страну" и даже "Веру". Пели и лежа на диване, прижавшись друг к другу. Пели и сидя в кресле, причем Вера сидела у меня на коленях и ничуть по этому поводу не напрягалась. Пели и стоя, обнявшись и танцуя, под собственные голоса…
Потом минут десять стоя целовались, и когда я понял, что сейчас не выдержу и завалю девчонку на диван, рванул в коридор, вызывать такси.
Мы заехали на рынок, чтобы заполнить корзину, а потом я повез девушку в ее санаторий.
- Завтра приходи в "Салют" к четырем часам, на репетицию. Маму с собой не приводи. Альдону тоже! - сказал я Вере в маленькое аккуратное розовое ушко, когда машина подъезжала к Центральным воротам "Санатория им. В.И.Ленина". Туда же, в это ушко ее легонько и поцеловал. Щека девушки заалела, она легонько кивнула и, не прощаясь, выпорхнула из такси.