Выбрать главу

Веверс оценивающе смотрит на попрошайку, потом переводит взгляд на меня

- Ты ведь знаешь, что японские акито-ино сложно поддаются дрессировке?

- Слышал… - вздыхаю я – но раз подарили, значит, придется как-то его воспитывать.

- Хорошо, что ты это понимаешь. Завтра подготовлю список того, что ему можно есть, и давайте все будем строго придерживаться правил. Не баловать пса и со стола не кормить. Если понадобится, вызову для него инструктора по служебному собаководству. У погранцов есть хорошие специалисты... Там еще и не таких дрессируют.

- Я только «за»!

- Имант, ну какой ему инструктор?! – всплескивает руками сердобольная мама - Он же еще маленький!

- Люда, когда он вырастет – поздно будет уже воспитывать. Ты к тому моменту окончательно избалуешь его.

- Полностью поддерживаю! – встреваю я - У меня впереди гастроли, с собой я Хатико таскать не могу. Имант Янович, на вас теперь вся надежда!

- Ну, если ты мне доверяешь… Хатико, иди-ка сюда!

Щенок опасливо покосился на генерала, потом с надеждой оглянулся на нас с мамой. Неужели не спасете меня?

- Хатико…

Слушайте, от этой генеральской интонации мне самому захотелось встать по стойке смирно! Таким голосом только дивизиями командовать. И что вы думаете? Этот мелкий паршивец послушно подошел к Веверсу. Еще и хвостом заискивающе помахал.

- Молодец – щенок удостоился поглаживания по голове – Сидеть!

Легкое нажатие генеральского пальца на лоб в качестве подсказки, и вот уже Хатико покорно плюхнулся на задницу. И в глаза генералу смотрит – мол, правильно ли я все сделал, мой фюрер? Ничего случайно не перепутал? Дальше Имант начал объяснять маме, что собаку нельзя кормить по первому ее требованию - порядок и еще раз порядок. А печенюшки только в качестве поощрения за выполненные команды, и никак иначе. Мама согласно кивает и тут же лезет в буфет за печеньем, вызывая прилив энтузиазма у Хатико. Он даже порывается вскочить, но покосившись на генерала, снова плюхается на свой упитанный зад.

- А у вас никогда не было собаки? – в вопросе Иманта я слышу подтекст, понятный только мне

- Нет. Как-то не случилось… А у вас?

- У меня была в детстве. Дог немецкий.

Вот кто бы сомневался…! Странно только, что не овчарка немецкая и не доберман. А представить его с каким-нибудь пуделем или мопсом вообще невозможно. Да если честно, то я и ребенком-то Иманта не представляю. Надо будет потом у Альки попросить посмотреть их семейный альбом. Подозреваю, меня ждет море открытий.

Пока генерал ужинает, мы с мамой не спеша пьем чай. Довольный Хатико с хрустом грызет печенюшку, которую заслужил за послушание. В открытое окно из сада доносятся ночные звуки, где-то совсем рядом, в траве стрекочет кузнечик… Ляпота… Просто семейная идиллия, блин! Мне бы нужно переговорить с Имантом по делу, но у мамы сейчас такое счастливое, умиротворенное лицо, что я не решаюсь прервать наше чаепитие.

Поужинав, Имант целует маме руку

- Спасибо, все было вкусно. Если ты не против, мы пойдем немного прогуляемся по саду в мужской компании.

- Конечно, идите! Полезно подышать свежим воздухом перед сном, лучше будете оба спать.

Ну, …судя по усталому лицу генерала, он моментально уснет и без этой прогулки. Просто он понял мое желание поговорить, а при маме это невозможно.

- Хатико, гулять.

Песик послушно семенит за нами в прихожую, а очутившись в саду, тут же срывается на бег, даже не дождавшись команды генерала «вольно!». Не удержавшись, первым спрашиваю

- Чем сегодня все закончилось?

- Да еще не закончилось – вздыхает Веверс и тянется за сигаретой – в своей вотчине порядок я навел, генерала нейтрализовал. Но ведь за Бобковым тоже люди стоят. И серьезные.

- Неужто, и сам Суслов?

- Догадался? Он тоже. Крепко невзлюбил тебя Михаил Андреевич.

- А за что ему меня любить? Я же для него хуже врага. Но согласитесь, в интуиции ему не откажешь – угрозу для своей кондовой идеологии он чует безошибочно.

- Так какую школу человек прошел – усмехается генерал – один из последних сталинистов, мастодонт. А у них, у выживших при Хозяине, чутье почти на уровне звериного.

- А у Арвида Яновича?

- И у него. Но там интеллект другой, другое устройство головы. Их с Сусловым и сравнивать сложно.

- Как он себя чувствует?

- Крепится. Но себя совсем не бережет – старается побольше успеть до…

Имант замолкает, затягивается сигаретой. Да… страшно это – знать, что близкий человек доживает последние дни. Сам прошел через это в прошлой жизни, и потому искренне сочувствую ему.

- Я здесь Люду заставил полное обследование пройти, пока все вроде бы нормально - неожиданно произносит Имант, и я весь превращаюсь в слух - Потом имел долгую беседу с одним уважаемым профессором. Объяснил ему ситуацию, сослался на наследственную предрасположенность в ее роду, и попросил его составить список рекомендаций. Понятно, что 100% гарантии это не даст, но хоть что-то…

У меня теплеет на душе от его переживания за маму, и я успокаивающе добавляю

- Рождение ребенка тоже может кардинально изменить ситуацию. Гормональная перестройка – великое дело.

- Я на это надеюсь. Профессор тоже об этом говорил. Но сидеть и просто спокойно ждать не могу. Весь интернет прошерстил, какие только статьи не прочитал за это время…

- А почему не женитесь? – в лоб спрашиваю я – она ведь переживает, хоть вида и не подает.

- Знаю. Но я жду завершения истории, эпизод которой ты сам сегодня видел. Пока не буду уверен, что все в порядке, что мы окончательно взяли власть в стране - не могу рисковать Людой. И нашим будущим ребенком тоже.

- Ну, хоть объясните ей, почему медлите.

Генерал снова глубоко затягивается, нервно тушит бычок о край небольшой урны, стоящей у скамьи в самом конце сада.

- Вот и скажи: какой из меня сейчас муж? Если каждый день по краю хожу. Ты знаешь, что первые секретари национальных республик готовят свои собственные боевые группы?

- Это же мятеж - тяну я, защелкивая на ошейнике Хатико карабин поводка. Что-то он чересчур расшалился.

Мы долго молчим, думая каждый о своем. А может, даже и об одном и том же, как знать. Наконец, я не выдерживаю:

- Имант, для тебя не секрет, что я старше. Что я прожил более долгую жизнь и имею полное моральное право сказать – предугадать нельзя ничего. Может, мы все умрем завтра, а может, проживем долгую счастливую жизнь до глубокой старости. Надо жить сегодняшним днем и не откладывать жизнь на потом. Плевать на всех врагов, захотят они нас убить - все равно убьют. Поэтому женись уже на маме и сделай ее счастливой. А если все вдруг станет совсем плохо, я все равно найду способ спасти своих близких. И Альдону, поверь, я тоже вытащу, чего бы мне это не стоило.

Генерал молчит, обдумывая сказанное мною. Не встретив отторжения, закрепляю успех:

- Я из Японии привез красивый жемчуг для мамы, целый гарнитур из нескольких украшений. Вообще-то хотел сам ей на день рождения подарить, но ради такого дела уступлю тебе. Будешь делать предложение – подаришь.

И не утерпев, съехидничал

– Мог бы ей и бриллианты, конечно, привезти, да правила таможни не позволяют. Вон вы у бедной Веры даже колье трамповское отобрали.

Веверс пожимает плечами:

- И правильно сделали. Правила едины для всех.

- Эх, …а какие шикарные брюлики у меня в кладе были…! – мечтательно вспоминаю я – но кое-кто, не будем указывать пальцем, клад мой заграбастал и сдал его государству.

- Забудь – осекает меня Веверс - Не хватало еще, чтобы жена Председателя КГБ в ворованных бриллиантах ходила. Хватит с нас “коллекции” Галины Леонидовны.