- Надо ведь подписать какие-то бумаги…? – неуверенно спрашивает он мидовского юриста. Тот кивает.
- Виктор, ты не жди нас – вдруг поворачивается Александр Павлович ко мне – у тебя же еще пресс конференция впереди. Езжай в посольство, передохни. Спасибо, что был рядом, но мы теперь здесь сами справимся. Езжай…
Господи, он даже не помнит, что мы должны были все вместе поехать на место аварии… Это его внезапное спокойствие просто пугает. Я растерянно оглядываюсь на Сергея Сергеевича – стоит ли сейчас оставлять его одного? Мидовцы заверяют нас, что справятся, а присутствие моей охраны только начнет привлекать к ним ненужное внимание. Полковник после короткого раздумья оставляет им одного из наших ребят, а мы поднимаемся наверх.
Рядом с ресепшеном нас неожиданно встречает Майкл. Сообщает нам, что он уже успел переговорить по телефону с парижским адвокатом, и тот с удовольствием взялся вести наше дело. Еще бы… Дело-то резонансное, и кроме хорошего гонорара мсье Робер Эрсан в ближайшее время не будет сходить с экрана телевизора, давая интервью прессе и комментируя ход громкого дела. За такую рекламу мог бы и вообще бесплатно поработать. Я вяло киваю.
Направляемся к машинам, краем глаза замечаю, что Сергей Сергеевич как-то подозрительно посматривает на меня и потом незаметно переглядывается с Гором. С лицом моим что-то не так? Да, пофигу… А с чего ему быть нормальным после посещения морга и такой эмоциональной встряски? Демонстративно достаю из кармана очки от солнца и прячусь за их зеркальными стеклами. Надо прийти в себя перед встречей с фанатами.
*****
Наконец, наш кортеж выруливает с территории госпиталя и направляется в сторону моста Альма. В салоне лимузина повисает тяжелая тишина, даже Майкл Гор притих. На одной из оживленных улиц Сергей Сергеевич велит водителю остановить машину у небольшого цветочного магазинчика.
- Виктор, нам нужно купить цветы - я молча киваю и выхожу вслед за ним из машины.
Пожилая хозяйка лавки удивленно смотрит на толпу хмурых мужиков в черных костюмах, ввалившихся в ее цветочный рай, но радостная улыбка как-то быстро сходит с ее лица, когда я спрашиваю, есть ли у нее траурные ленты? Ленты, конечно, находятся. А вот дальше у нее отвисает челюсть, когда мы озвучиваем количество нужных нам роз. Она даже переспрашивает, думая, что ослышалась. Нет, добрая мадам, все правильно. В каждом из трех букетов их должно быть ровно по пятьдесят штук. Вот такие мы странные ребята… Эх, было бы время - я бы еще поставил на ночь эти розы в черную разведенную гуашь… И такую композицию запомнил бы весь мир.
В результате роз с большим трудом набирается только на два букета: из алых и нежно розовых. Белых у нее всего с десяток, и я отрицательно качаю головой. Мадам упаковывает в прозрачный целлофан цветы, обвивает их темными лентами. Странная, мрачная красота...
- Виктор, может, выберешь какие-то другие цветы - осторожно предлагает Майкл - почему именно белые розы?
- Потому что букет из пятидесяти белых роз я подарил Вере, когда мы с ней познакомились. Ей было бы очень приятно узнать, что я до сих пор помню об этом.
Майкл опускает глаза и отступает. И правильно. Я лучше знаю, что мне сейчас нужно. Мы уже собираемся уходить, когда пожилая хозяйка подсказывает нам
- Господа, тут дальше на соседней улице есть еще один цветочный магазин, попробуйте заглянуть туда.
Благодарим добрую женщину и выходим на улицу
- Виктор, садитесь в машину, я сейчас подойду.
Сергей Сергеевич ныряет в соседний магазинчик и вскоре выходит оттуда с пакетом в руках. В машине достает из пакета бутылку коньяка и три пластиковых стаканчика.
- Виктор, тебе нужно срочно выпить. Поверь.
- Я не хочу...
- А тебя никто не спрашивает - золотистая жидкость булькая, льется в стаканчик - Я просто говорю, что это нужно сделать. И давай не будем сейчас спорить. А еще очки сними. Не могу я с тобой разговаривать, когда не вижу твоих глаз. Словно незнакомый человек.
- А если я не хочу, чтобы мои глаза сейчас видели?
- Пожалуйста... хотя бы в машине.
Я нехотя, выполняю его просьбу и отворачиваюсь к окну. Он в это время споро доразливает коньяк еще в два стаканчика: Майклу и себе. Тяжело вздыхает, хмуро кривит рот...
- Не думал, что такое может случиться... Я многое повидал в жизни, но когда погибают женщины… - полковник сокрушенно качает головой - давайте помянем Верочку. Светлая ей память!
Мы, молча выпиваем, и полковник тут же наливает еще. Я без возражений снова принимаю стаканчик. Надеюсь, он знает, что делает. Пить без закуски… Хотя, что для русского человека эти сто пятьдесят грамм? Что слону дробина. Только чтоб уж совсем не сорваться. Майкл уже тоже потихоньку привыкает пить неразбавленный алкоголь. С кем поведешься...
- А теперь давайте поищем магазин, о котором говорила цветочница. Кажется, он где-то в той стороне.
Магазинчик скоро находится, и даже белоснежные розы в нем есть. Именно такие, как любила Вера - с чуть зеленоватым оттенком лепестков и длинными стеблями с крупными темными листьями. Мы стоим рядом с Майклом и смотрим, как молоденькая продавщица ловко собирает их в красивый букет. Одна из роз вдруг выпадает из огромного букета, и Майкл подхватывает ее на лету. Но не возвращает сразу девушке, а задумчиво держит ее в руке, касаясь пальцами острых шипов
- Знаешь… я кажется понял, почему ты искал их - говорит он мне - Вера действительно очень похожа на эту розу. Нежная, отстраненная красота с шипами, укрытыми листьями… она ведь всегда была чуть замкнутой?
- Да. Она ни с кем особо не дружила. Если только со мной. Давно.
- Вы ...встречались?! - он удивленно приоткрывает рот в шоке от своей внезапной догадки.
- Да. Вера - моя первая любовь.
- О, мой бог… - прикрывает он рот рукой - Прости, я же не знал!
- Никто из наших не знал. И мы ...расстались с Верой полгода назад, еще до того, как появился Доналд.
Не знаю, зачем я признался Майклу. Наверное, я просто должен был кому-то об этом сказать. И мне становится чуть легче от его дружеского сочувствия. Гор просит девушку добавить к цветам траурную ленту, но я останавливаю его
- Не нужно. Пусть все будет... как в тот первый раз.
Когда я вышел с этим роскошным белоснежным букетом из дверей магазина, Сергей Сергеевич, стоящий у машины удивленно приподнял бровь, но ...промолчал. А уже в машине тихо спросил
- Здесь рядом парк, не хочешь немного пройтись, прийти в себя?
- Нет. Мне уже лучше. Правда. И спасибо, что заставили меня выпить.
- Отпустило?
- Немного. Давайте уже встретимся с фанатами, не стоит оттягивать неизбежное.
- Ехать осталось совсем немного, минут через пять будем на месте. Ты помнишь, как мы договаривались? Не ищи его глазами в толпе, делай вид, что ты даже не подозреваешь о его присутствии.
- Я помню. Просто скажите, если парни его засекут, хорошо? Мне так будет спокойнее.
- Договорились.
*****
Чтобы добраться до места, мы переезжаем через Сену по мосту Альма, делаем разворот по кругу на одноименной площади, и лишь затем паркуемся на будущей площади “Мария Каллас”, которая как раз и раскинулась над злополучным туннелем. Ближе нам уже никак не подъехать – движение на подступах и в самом туннеле до сих пор перекрыто полицией, причем в обе стороны. А съезд на Авеню де Нью-Йорк уже невозможен из-за огромной бурлящей толпы народа, заполонившей саму площадь.
- Что будем делать? – спрашивает Сергей Сергеевич
- Для начала нужно купить в киоске те газеты и журналы, репортеры которых вчера участвовали в травле Веры - я цепляю на нос темные очки - Потом мы выйдем из машин и пройдем пешком. Нам нужно подойти к парапету над туннелем. Пообщаемся с народом, а потом по боковому съезду спустимся к туннелю и возложим там цветы. И плевать мне на все полицейские посты, пусть только они попробуют остановить меня!