После визита Байдена я помчался в Усово - повидаться с вернувшимся накануне Щелоковым и вручить презенты своим дорогим дамам. Провел там приятный во всех отношениях вечер, снова поработал немного клоуном, чтобы развеселить Галину Леонидовну. Пить она меньше не стала, но слушая «Настоящего полковника» в моем исполнении Брежнева хохотала до слез, как и в былые дни. К концу вечера снова загрустила. И с этим надо что-то делать. Может, их с мамой срочно отправить куда-нибудь, отдохнуть? Например, на Рижское взморье?
Снова поставил перед Щелоковым вопрос об улучшении жилищных условий для Львовой, а также питерских музыкантов. Сколько они будут ютиться по съемным квартирам? А Львова так и вовсе живет в маленькой двушке с матерью-пенсионеркой и двумя сыновьями... Светлана Владимировна меня горячо поддержала
- Николай, ну уведут же у вас ценный кадр! Ты посмотри, сколько она делает для студии, а теперь еще и японцы хотят заключить с МВД контракт на форму для стюардесс. Неужели никакой квартиры для нее нет?
– Новых квартир нет! – сердито отрезает Николай Анисимович - Я вам уже сто раз говорил, что дом к заселению будет готов не раньше зимы, а то и весной. Все силы сейчас брошены на олимпийские объекты, не до жилья пока.
- А почему обязательно новостройка? Та же Львова и от квартиры «за выездом» не откажется.
Общими усилиями мы дожимаем Щелокова, и он сдается.
- Ладно. На днях действительно освободилась трешка на Фрунзенской. От центра подальше будет, чем ее Лялин переулок, зато район зеленый. Но сразу предупреждаю – дом сталинский, квартира требует ремонта - я знаю, т.к. Один из моих замов для внука ее хотел, всю плешь проел.
Мы понимающе киваем.
- И делать она его будет своими силами, у меня лишних людей нет, все сейчас трудятся на отделочных работах в Олимпийском.
Я довольно потираю руки и говорю Щелокову большое человеческое спасибо. Ремонтников Львовой мы и сами найдем, и с денежкой на срочный ремонт тоже поможем – это святое. Ее старшему сыну в сентябре в школу, значит, ремонт нужно сделать быстро, до Америки.
На следующее утро вызываю их с Клаймичем в кабинет
- Так, Татьяна Леонидовна, собирайтесь и поезжайте к Калинину в ХОЗУ.
- Что-то случилось? – настораживается она
- Случилось. Жалоба на вас из Японии пришла – делаю я суровое лицо – Пишут, что вы скупили в Гинзе все ткани и всю пряжу – японки рыдают и устраивают демонстрации у нашего посольства.
- Да, ну тебя, шутник! – весело отмахивается Львова – Я уж правда, думала, что-то серьезное случилось.
- Серьезнее некуда – МВД выделяет вам трехкомнатную квартиру. Еле вырвал...
Мой острый на язык модельер теряет дар речи. Смотрит на меня, хлопая глазами, потом тихо спрашивает
- Вить, это правда? Ты же сейчас не шутишь…?
- Татьяна Леонидовна. Я конечно, известный балаболка, но шутить такими святыми вещами мне и в голову не придет. Смотровой ордер действительно ждет вас у Калинина. Николай Анисимович уже распорядился.
Львова зажимает рот рукой, потом начинает всхлипывать. Клаймич приобнимает ее за плечо
- Татьян, ну ты чего, а? Радоваться нужно, а ты здесь сырость разводишь.
- И вообще, езжайте сначала посмотрите, что за квартира, а то может она и доброго слова не стоит - подмигиваю я модельеру - Тогда будем ждать, когда ХОЗУ новый дом сдаст. Но это не раньше весны, а то и после Олимпиады.
Львова всхлипывая уже в полный голос, бросается мне на шею, вызывая у меня легкий шок. Крепко целует в щеку и в слезах вылетает из кабинета.
- Чего это она, Григорий Давыдович? - растерянно спрашиваю я Клаймича
Он смотрит на меня долгим взглядом, потом говорит
- Ты, правда, не понимаешь?
- Нет. Львова ведь эту квартиру заслужила? И как никто другой.
- Заслужила, не спорю. Но ты лучше вспомни, из какой нищеты ты ее вытащил год назад. И кем она сейчас стала благодаря тебе.
- Ну…
- Вот тебе и ну. И если бы не ты, Татьяна сейчас продолжала бы обшивать на дому соседей, а не разъезжать по всему миру, сниматься в Воге и посылать на три буквы сволочей, которые о ней наконец-то вспомнили. Она мне как-то призналась, что ее мама заплакала, когда Татьяна недавно купила ей зимние финские сапоги. Сидела перед коробкой с сапогами и плакала. Представляешь? А ее мальчишки в этот Новый год впервые увидели черную икру на праздничном столе и из-за цвета решили, что она испортилась. Это нам кажется, что если умеешь шить, с голоду не умрешь. Не умрешь, да. А если у тебя на руках престарелая мать и двое малолетних детей, которые вырастают из одежды и обуви быстрее, чем ты на нее успеваешь заработать? Попробуй вот, объясни малышу, почему он должен постоянно все донашивать за старшим братом.
Мы молчим, потому что сказать особо и нечего. Я даже не представлял, что у Львовой в тот момент было все так плохо. Понтовался перед ней, как последний дурак, стольниками кидался, условия какие-то выдвигал. А она каждую копейку считала, чтобы детей на ноги поставить и досыта свою семью накормить. Стыдно-то как…
- Григорий Давыдович, возьмите служебную машину и езжайте сейчас с ней. Квартира должна быть неплохой – все-таки сталинский дом на Фрунзенской. Но Николай Анисимович меня сразу предупредил, что там нужен ремонт. Деньгами мы ей поможем, но вот следить за рабочими Львовой точно будет некогда – Америка на носу.
- Не переживай, мастера знакомые у меня есть, поможем.
- А рижане сегодня уезжают?
- Да, вечерним поездом. Я им организую служебный транспорт до вокзала с нашими охранниками, чтобы они своими сокровищами в такси не светили и все гладко прошло. Мы вчера коробки в серую упаковочную бумагу завернули, чтобы ребята спокойно до Риги доехали, а там их уже родственники встретят.
Я согласно киваю. Это Клаймич правильно придумал. Приключения нам ни к чему.
- Григорий Давыдович, я тоже сейчас отъеду по делам. Возможно, сегодня не вернусь. Так что прощаюсь до завтра.
Созваниваюсь с Веверсрм, получаю добро и, прихватив из сейфа жемчуг, купленный для мамы, я еду в Ясенево. Пришло время поработать с айфоном. К возвращению коллектива из отпусков у меня должны быть готовы три новых хита. Да, в электронных версиях для караоке, но их ведь тоже еще найти нужно и скачать. Да и на продажу хиты нужно подобрать, для той же Ротару. Так что работы предстоит много.
Веверса застаю в кабинете. Сразу вручаю ему фирменный футляр с жемчужным комплектом от «Микимото». Имант долго рассматривает бледно-розовый жемчуг, наконец захлопывает футляр и убирает его в стол.
- Виктор… попрошу тебя сегодня вечером быть дома. Мы приедем с Альдоной, будет небольшое семейное застолье.
- Все-таки решился? – улыбаюсь я ехидно, а внутри все-таки екает. Это же мама!
- Решился. И прошу не зубоскалить за столом по этому поводу. Взрослый ведь человек, а ведешь себя…
Примиряющее поднимаю руки, останавливая поток его нравоучений.
- А я что? Я ничего - женитесь себе на здоровье!
- Вот и женимся. Свадьба, кстати, будет через пару недель и очень скромной – никаких пышных застолий, Грибоедовских ЗАГСов и только близкие люди. Просто посидим в ресторане в узком семейном кругу.
- Что, прям совсем в узком?
- Совсем. Нам с Людой показуха не нужна. И попрошу особо не распространяться по этому поводу.
- Как скажешь. И как нам с Альдоной теперь к вам обращаться?
- Это мы вечером тоже обговорим.
Вот же зануда! Не пошути, не посмейся, даже гостей на свадьбе не будет. Хотя в принципе – кого ему звать-то? У него даже друзей нет. А если они и есть, то видимо, строго засекречены. Мамины же подруги все остались в Ленинграде, она с ними только перезванивается изредка. Так что все логично.