Перевожу дух, пора ужинать. Благо в Совминовсой столовой кормят просто отлично. На выходе из кабинета, в коридоре, лицом к лицу сталкиваюсь с… Горбачевым! Упитанное лицо, очки, узнаваемое пятно на плешивой голове. Челюсть медленно едет вниз. Ну здравствуйте, Михаил Сергеевич!
Горбачев мне благожелательно улыбается, что-то спрашивает. А я лишь растерянно моргаю, пытаясь сообразить, что он тут делает. Неужели Брежнев перед инсультом успел перевести его в Москву? И теперь он курирует в ЦК сельское хозяйство? Или просто заехал по делам области? Горбачев ждет, потом пожимает плечами, собирается уйти.
— Простите, задумался — я протягиваю руку — Иногда накатывает
— Творческий народ такой, да — смеется Горби, пожимая ладонь. Рука у него мягкая, потная — Михаил Сергеевич. Работаю в ЦК
Представляюсь в ответ.
— Знаем, знаем — со своим типичным южным говорком отвечает мне Горбачев — Увидел в коридоре, вспомнил, как Раиса Максимовна, жена моя, спрашивала про твои песни. Подпишешь пластинку?
— Так нет еще диска, не вышел!
— Даа, плохо у нас работает «Мелодия». Ты же уже звезда мирового масштаба! — лесть так и льется из «генсека» — А пластинки нет. Непорядок. Давай я позвоню по «вертушке» директору «Мелодии», ускорим процесс.
Вот так людей и делают должниками. Быстр, Сергеич, ловок. Ничего не скажешь. Понятно теперь, как он в Генсеки пролез. Чем все кончилось мы тоже помним:
Я вежливо благодарю, отказываюсь. «УглУбить консенсус» не получилось. «Процесс НЕ пошел». Разочарованный Горби уходит.
На следующий день я вновь не еду на работу. Лишь звоню в студию — узнаю новости. Коллектив работает слаженно, все готовятся праздничному концерту, особых проблем нет. Раз проблем нет, теперь я могу заняться финальной стадией подготовки к операции «Бездна». Возвращаюсь в гараж, заливаю новую партию смеси ацетоном, достаю с чердачка листы бумаги. Белые кристаллы уже образовались, яд готов. Руки дрожат, я чувствую, что под респиратором не хватает кислорода.
Вчера вечером я залез в айфон и составил список советских серийных убийц и маньяков. Получилось 45 человек. Начинался список с Асратяна — знаменитого «режиссера», насильника и отравителя, заканчивался душегубом Чекатило. Я отбирал только тех, кто был осужден советским судом и чей адрес смог найти в биографиях или материалах дел, которые какой-то доброхот сумел отсканировать и выложить в интернете на специальном сайте. Второй список был посвящен предателям. Гордиевский, Поляков, Толкачев и еще пятнадцать человек. Увы, этот перечень пришлось значительно сократить, так как старые адреса сотрудников КГБ и ГРУ были все еще секретом, кое-кто был в командировках в посольствах. В итоге осталось семеро. И даже из этих семерых я двух «амнистировал» — гуманный советский суд приговорил их к тюремному заключению. Итого, «чертова» полудюжина.
Сначала я думал сдать эту «полудюжину» Романову. Приснился сон, все дела… Но потом поразмыслил и понял, что после такого «сна», с фамилиями и всеми выходными данными — я точно окажусь в комнате с мягкими стенами. И так Генсек поглядывает на меня… странно. По вьетнамо-китайской войне он меня явно проверяет, «сон» про Сахарова остался без последствий из-за незначительности событий. Иран так и вовсе был до него — с Брежневым и Косыгиным. Но 50 маньяков и предателей… Это за гранью любой эзотерики. Не внезапный дар, а просто промышленные масштабы предсказаний. И это конкретика, которая доступна только информированному человеку из будущего. И даже если оставить эти соображения, то аресты, суды «чертовой полудюжины» взорвет общественное мнение в СССР. Как ты не скрывай и какую цензуру не вводи — «голоса» все сообщат. Анонимные письма тоже не вариант — за мной начнет охотиться КГБ, а скорее всего и западные спецслужбы (тайну такого масштаба не скрыть). И обязательно поймают. Любитель долго не играет против профессионалов, организованных в систему.
Нет, мы пойдем другим путем. Я внимательно изучил биографию каждого из «полудюжины». Выяснил кем они работают. После чего на новой машинке, в которой пассатижами слегка изменил литеры (оттиск всех машинок есть в КГБ), отстукал 50 писем из разных профильных ведомств с просьбой заполнить и выслать обратно стандартный опросник. Например, маньяк является учителем. Соответственно ему приходит письмо с опросником про советскую школу. «Как вы считаете, нужно ли увеличить количество часов математики?» И таких десять — пятнадцать вопросов. Заполнение документа простимулировано обещанием бесплатной поездки в Москву на конференцию таких же «энтузиастов». А если «энтузиаст» и так живет в столице — то предлагалась конференция в Праге.