— Светлана Владимировна, давно она…так?
— Давно… Я уже не знаю, что с ней делать, Вить. То плачет, то в прострацию впадает… но хоть не пьет уже, и за то спасибо. Каждый день к отцу мотается, а чего к нему теперь ездить, он уже… Ну, ты и сам большой, все понимаешь…
— Понимаю… Может, делом ее каким занять?
— Делом? А каким? После того кошмара, в МИД она больше не ногой.
— Пусть к нам на студию приезжает, мы ей всегда рады!
— Ох, Витенька… у нее теперь навязчивая идея, что никому она больше не нужна. Да еще Юра…
— Но жизнь-то на этом не кончается. Давайте мы растормошим ее как-то, найдем для нее занятие по силам.
— Ну, попробуй, может у тебя что-то получится, а то я уже совсем отчаялась…
Вспоминаю, что я так и не поблагодарил Щелокову за помощь Клаймичу с ЦКБ. Она лишь машет рукой, какие пустяки…
— Витя, теперь бы Григорию Давыдовичу курс санаторного лечения пройти надо. Есть один очень хороший санаторий, современный, только в прошлом году открылся, называется «Загорские Дали». От Москвы он правда далековато… Есть еще «Подмосковье» в Домодедово. И у обоих санаториев кардиологический профиль, в обоих отличные медицинский персонал, оба от Управления Делами. Так что подумай и выбери, куда его лучше направить.
Молча целую ей руку… Эта женщина и впрямь наш ангел — хранитель. Теперь для начала нужно расшевелить Галину Леонидовну. Придется сейчас поработать немного клоуном. Прошу Светлану Владимировну поискать гитару и возвращаюсь к гостям.
— Что-то у нас сегодня скучно! А давайте я вам свою новую песню спою?
Гости одобрительно хлопают, поощряя меня к выступлению. Беру протянутую гитару, немного настраиваю ее. Делаю серьезное лицо и пафосно изрекаю голосом диктора:
— Песня. Шуточная. Если вы вдруг узнали в ее героине реальную певицу, прошу считать это простым совпадением.
Чурбанов с Щелоковым громко хмыкают, видно уже догадались. Все остальные, включая Галину Леонидовну, заинтриговано смотрят на меня, и я затягиваю гадским голосом, передразнивая манеру Пугачевой. Мы столько репетировали с Семеновой, обсуждая все нюансы пародии, что теперь мое мастерство в пародировании можно не то что гостям, а уже и со сцены показывать.
Уже в конце первого куплета гости начинают понятливо посмеиваться, а когда доходит до слов «А я хорошая Мадам Брошкина», уже никто не сдерживается. Ну да, не узнать Примадонну в моем исполнении невозможно, а фильм ее они уже наверное все посмотрели на закрытых просмотрах. Второй припев гости уже дружно подпевают, а по окончании песни награждают меня бурными и продолжительными аплодисментами. Галина Леонидовна смеялась до слез и сейчас вытирает глаза платочком.
— Ну, Витька, ну паршивец… надо же такое придумать, а?!
Все… вроде бы оттаяла… Теперь нужно срочно закрепить успех. Есть у меня в загашнике одна песня… со сцены ее, конечно не споешь, а вот в компании хороших людей…
— Если Галина Леонидовна так высоко оценила мое творчество, то мы продолжаем наш «концерт».
Я опять делаю серьезное лицо, стараясь не рассмеяться, и снова патетически произношу:
— Песня. Патриотич-ч-чсская. Исключительно антиамериканская. Но примирительная.
Гости начинают хохотать, даже не дожидаясь моего пения, и я еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться вместе с ними. Строго грожу им пальцем. Галина прикладывает к глазам платок:
— Давай уже, Вить, не томи…!
А как скажете, добрая женщина. Эх, мне бы еще кто на гармошке сейчас подыграл… И я затягиваю, подражая Расторгуеву:
На «отдавай-ка землицу Алясочку» застолье взрывается таким дружным хохотом, что мне приходится сделать небольшой проигрыш, чтобы добавить потом в голос силы, на одном дыхании оттарабанить последние слова и выкрикнуть знаменитое финальное «все!». Нет, я конечно, пару раз пытался спеть песню под гитару после знакомства с Расторгуевым, но так… чисто для себя… И быстро понял, что без гармошки «Не валяй дурака» теряет часть своей оригинальности. Да и не мое это — всякие стилизации под «русскую народную»… Но сейчас песня Любэ имеет просто бешеный успех. Даже не смотря на отсутствие гармони. Строго спрашиваю, обводя взглядом гостей