В доме ребят постоянно появляется кто-то новый, еда, как таковая, уже мало кого интересует. Народ только общается и между разговорами потягивает спиртное. Но сильно никто не набирается. Компания собралась совершенно разношерстная, и как это умещается в понятие «свои» мне пока не понятно. Видимо друзья приводят своих друзей, а те своих и так до бесконечности. Есть здесь музыканты, есть актеры, некоторые еще только учатся в Щуке или Гнесенке. Рядом со мной сидит Александр Шилов. Тридцатишестилетний портретист — будущий народный художник СССР и классик соцреализма — пытается убедить своего соседа в величии… Энди Уорхола! Давлюсь от смеха.
Через час таких «светских» бесед с застольем уже покончено, и вся компания дружно перемещается в другую комнату, где у парней устроена небольшая своеобразная студия. Видно, им обоим и дома спокойно не сидится, заняться по вечерам особо нечем, поэтому свободное время тоже посвящено любимому делу. Первое любопытство гостей удовлетворено, и разговор понемногу переходит с Нью-Йорка на творчество Красных звезд. Нас начинают уговаривать исполнить что-нибудь вживую. Под словом «что-нибудь» в первую очередь естественно подразумевается «We are the World». Сингл еще не выпущен даже в США, а в Москве по рукам ходит магнитофонная запись самого отвратительного качества, сделанная какими-то умельцами то ли с телевизора, то ли с радиоприемника. Можно себе представить, что это за запись… Роберт с Колей вопросительно смотрят на меня, и я, вздохнув, согласно киваю. А куда деваться-то… Парни шустро ставят на магнитофон бабину со студийной записью минусовки, и мы вчетвером начинаем петь первый куплет.
Народ слушает, затаив дыхание. А уже второй припев, не выдержав, подпевают все вместе — и у кого есть голос, и у кого со слухом полная беда. Стоит нам закончить, как комната буквально взрывается аплодисментами. Меня тут же окружают, хлопают по плечу, восторженно заглядывают мне в глаза и жмут руки. Количество людей в квартире уже зашкаливает. Приходится открывать окна и во второй комнате. Внутрь врывается морозный воздух.
— Витя, познакомься — Коля Завадский подводит ко мне молодого высокого парня монголоидной внешности. Что-то мне в нем кажется очень знакомым, но я не могу понять что именно. Узкие глаза, упрямо выдвинутая вперед челюсть, ниспадающие на плечи волосы, узкая полоска усов над верхней губой. Если убрать усы… Бог ты мой… Это же Цой!
— Твой тезка, тоже Виктор — тем временем вещает Завадский — Приехал на выходные к друзьям в Москву. Очень хотел с тобой познакомиться.
— Цой! — протягивает мне ладонь будущая советская супер-звезда — Учусь в Питере, сочиняю немного. Глянешь на досуге?
Цой протягивает мне партитуру и тетрадку со словами. Сколько ему сейчас? Лет 16, 17 лет?? Кажется, играет на бас-гитаре в группе «Палата N 6». Дальше будет «Гарин и Гиперболоиды» и только потом «Кино». Если бы не трагическая и внезапная смерть в 90-м году в автокатастрофе, то у нас был бы собственный Леннон. Да, о чем я?! У нас уже есть собственный Леннон — певец, чьи песни станут символом эпохи. А если Перестройки не будет?? Вернее так, Перестройки не будет! Горбачева не будет. Яковлев останется послом в Канаде. Эпоха поменяется. Неужели мы останемся без «Перемен»?? А «Группа крови на рукаве»?? Ведь и Афгана не случится.
Цой с Завадским удивленно смотрят на меня. Молчание становится странным, вокруг постепенно смолкают голоса, к нам оборачиваются все присутствующие. Я вижу краем глаза, как встревоженная Вера пробирается сквозь толпу. В голове сумбур, внутри нарастает протест. Зачем я здесь? Спасти страну? А какой ценой?? Ведь за все надо платить и за миллионы жизней тоже. Не будет Афгана и Перестройки, не появится гениальных песен Цоя.
Молчание становится совсем невыносимым.
— Слышал о тебе. Ленинградские друзья рассказывали. Палата номер шесть? — я хватаю со стены шестиструнную гитару — Друзья! На нашем небольшом концерте присутствует талантливый ленинградский певец Виктор Цой. Я уверен, что он станет звездой советской эстрады.
Вижу, как люди недоуменно переглядываются, да и сам Цой выглядит ошарашенным.
— Он должен (!) стать звездой. Чтобы вы запомнили этот момент, я сейчас спою новую песню, которую написал на днях. Посвящаю ее Виктору Цою.
Я ставлю на стол стул, взбираюсь наверх. Меня окружают десятки лиц. Вера волнуется, закусила губу. Беру первые аккорды. Не зря же я столько учился на даче Брежневой. Мне не нужен Айфон. Ноты и слова к этой песни знает вся страна. Будет знать.