Он сжал челюсть, разозлившись из-за того, что я не делала так, как он говорил.
— Я сказал тебе, подержи повод!
Трент подошел, схватил меня за запястье здоровой рукой и дернул, вытаскивая одну руку, спрятанную под другой. Его хватка была жесткой, и я взвизгнула, задыхаясь, когда волна покалывающей энергии лей-линии проскользнула между нами.
— Эй! — закричала я, отскакивая, и его пальцы разжались.
— Мне хотелось узнать, сколько ты сможешь удержать, — сказал он самодовольно. — Мой отец говорит — ты опасная, но я видел кошек, которые могли удержать больше, чем ты.
— Ах ты, маленький гавнюк! Ты сделал это специально! — потом мои глаза распахнулись. — Святая корова! Да ты колдун!
— Я не колдун, — поспешно ответил он, словно понял, что сделал ошибку. — Я лучше, чем дрянная маленькая ведьма вроде тебя.
Мой рот раскрылся, я ужасно разозлилась.
— Что ты имеешь в виду под дрянной маленькой ведьмой?! Ты думаешь, что так крут? Если ты не колдун, значит ты ничто — зловонный маленький человечишка!
Он посмотрел на меня, испытывая почти облегчение.
— И все равно я лучше тебя, — сказал он, его щеки покрылись румянцем. — Быстрее.
— Я же болею, ты идиот!
— Держу пари, что ты даже не слышишь колокол, звонящий из лагеря, — добавил он. Мой гнев чуть ослаб, и я прислушалась, гадая, не сочиняет ли он.
— Держу пари, ты также не чувствуешь запах пекущегося хлеба, — сказал Трент, доверчиво оставив лошадь рядом со мной, и направился за уздечкой.
— Ты так слепа, что я мог бы проникнуть прямо в твою хижину и снять кольцо с твоего пальца так, что ты даже не заметишь.
— У меня нет кольца, Эйнштейн, — сказала я высокомерно. — И держу пари, что смогу вытащить крючок из твоего кармана так, что ты даже не почувствуешь. И что смогу удержать больше Безвременья, чем ты!
Пульс застучал быстрее, и я почувствовала, что задыхаюсь.
— И я не буду держать твою вонючую лошадь, — добавила я, чувствуя головокружение. — Да я бы не поехала на твоей кляче, даже если бы она была последним животным на земле!
В глазах у меня помутнело, и я замолчала, радуясь уже тому, что могу стоять с прямыми коленями и просто дышать несколько мгновений. Дерьмо, мне не хотелось отключиться прямо перед Трентом.
— Да? — сказал Трент, стоя спиной ко мне. Он почистил лошадь и положил на нее подушку для езды без седла. — Да он тебе не позволит. Он не любит ведьм.
— Держу пари, позволит, — пробормотала я, чувствуя, как сердце замедляется. — Он пустил меня в стойло, понял? Он не такой буйный, как, впрочем, и ты. Ты слабак, — сказала я, желая сделать ему больно. — Почему ты позволяешь Стэнли так издеваться над собой? Все, что тебе требуется, — это разок подраться с ним, и он перестанет приставать к тебе каждый год.
Трент залился ярко-красным румянцем, отчего его волосы стали выделяться еще больше. Глядя на коня, он проигнорировал мои слова, но я знала, что ударила в больное место. Так ему и надо, избалованному мальчишке. И пока я надменно смотрела, приподняв бедро, он возился с удилами, ему нужна была вторая рука, чтобы придерживать дергающегося коня. Справиться с этим было трудно, и коню это не нравилось, он мотал головой и переступал ногами.
Трент все еще ничего не сказал, и, чувствуя себя плохо из-за комментария по поводу Стэнли, я подошла ближе. Навря ли в таком состоянии он сможет надеть на него удила.
— Давай я надену, — мягко предложила я, и его челюсти сжались.
— Мне не нужна твоя помощь, — сказал он и выругался, когда конь уперся, мотая головой и двигаясь к засову. Бросив удила на пол, Трент постарался удержать своего коня и не дать ему вернуться в свое стойло.
Я присела, подбирая удила прежде, чем лошадь наступит на них.
— В чем проблема? — спросила я. — Я знаю, что ты не сможешь надеть удила самостоятельно. Давай я это сделаю. Если только ты не хочешь, чтобы тебе помог Стэ-э-эн-ли-ли-ли? — протянула я его имя так, чтобы сделать девчачьим.
Трент положил руку на шею лошади, и животное успокоилось, застыв в забавной позе и смешно подергивая ушами — он посмотрел на меня и на удила.
— Думаешь, у тебя получится? — сказал он едко. — Ну, давай, попробуй. И не приходи потом ко мне плакаться, если он откусит тебе пальцы.
Я взглянула на Трента, почти ожидая, что он ущипнет собственную лошадь, лишь бы доказать, что я не смогу этого сделать. Я взнуздывала свою лошадь каждый раз, когда собиралась покататься. Это был мой третий год здесь, и хотя я не была специалистом в этом, на хорошую лошадь удила я надевала без проблем. Воркуя и разговаривая с конем, чтобы его отвлечь, я вставила кусок металла между его больших жевательных зубов, быстро ставя его на свое место, но потом Трент перехватил инициативу, наклонившись под голову коня и застегнув ремень. Он был выше меня, и я отступила: вожжи болтались, пока Трент не подобрал их. Он возился с лошадью, проверяя, распутана ли грива и не перекручены ли ремни. Черт побери, я не знала, как надевать уздечку на коня.
Я постояла мгновение и не удивилась, когда не услышала слов благодарности. Сдавшись, я сделала шаг назад. По крайней мере, головокружение меня больше не беспокоило.
— Жасмин очень зла на меня, — сказала я. — Я не знала, что она в тебя влюбилась. Мне жаль.
Трент повернулся ко мне, явно удивленный. Мои глаза наполнились теплыми слезами, и я отвернулась. Кто-то звал меня по имени, по голосу — предположительно, работник лагеря. Круто. Они хотят выписать меня отсюда. Вздохнув, я пошла в сторону яркого квадрата света.
— Хочешь прокатиться? — спросил Трент.
Вытерев глаза, я обернулась, шокированная. Мой взгляд перешел с него на коня. На нем не было седла, только подушка для езды.
— На нем?
Его внимание переключилось с конюшен, когда другой голос позвал меня, громко, с долей гнева. Кивнув, он схватился рукой за гриву и подбросил себя вверх так, словно с рождения привык это делать.
— Если ты сможешь забраться сюда.
Это было больше, чем намек на вызов, и я шагнула вперед, глядя вверх на него и думая, что расстояние от земли довольно большое.
— Ты просто хочешь прикончить меня, — сказала я недоверчиво. — Или отвезти меня в лес и бросить там.
На его спокойном лице не было и намека на его намерения, когда он наклонился вниз и протянул мне руку.
— Тебе придется довериться мне.
Голоса становились громче. Может, если Жасмин узнает, что я была с ним, она поймет, каково это — ощущать себя покинутой. Это было мелочно, но сделав вдох, я вложила свою руку в его. Я потянула вторую руку, и, сделав упор и рывок, я оказалась позади него.
Конь передвинулся, фыркая, и пока Трент успокаивал его, я схватилась за талию Трента, чувствуя себя очень странно. Следующий глоток воздуха принес с собой аромат корицы и зелени, и моя тревога отступила из-за странного ощущения, когда что-то прошло сквозь меня. Возможно, гордость от того, что я забралась на высокую лошадь? Крючок почти выпал из его кармана, и думая, что он заслужил это, я вытащила его, когда лошадь начала двигаться, и запихнула в свой карман. Я отдам его обратно, как только удостоверюсь в том, что он не собирается сбросить меня где-нибудь по дороге. Это было не совсем воровство, если единственная причина, по которой я взяла его — доказать, что я могу, верно? Лучше, чем дрянная маленькая ведьма, не так ли?
— Пожалуйста, не заставляй меня сожалеть об этом, — прошептала я.
Жасмин не будет больше со мной разговаривать, если узнает, но мне было все равно. У него был потрясающий конь!
— Не буду, если ты не будешь, — сказал он, и я вцепилась сильнее, когда конь пришел в движение.
Тот, кто выкрикивал мое имя, приближался, и конь охотно направился к выходу.
— Как его зовут? — спросила я, моргая, когда мы выехали на солнце.
— Тулпа, но я зову его Мистер Т.
Я посмотрела в пустой загон и на огражденное поле снаружи. Две фигуры приближались по грунтовой дороге, и их темп увеличился, когда они заметили нас. Лошадь и наездник стояли в ожидании в том месте, где поле переходило в лес. Стэнли.