— Разве уже проверяющий прибыл? — Гардарика даже растерялась.
— Да и послушники тоже. За дверью ждут. — Генерал кивнул в сторону двери. — Так вот о деле, вы прыгните с помощью свитка вот сюда.
Крон ткнул пальцем на карте в место где были нарисованы руины и какие-то статуи.
— Это бывший город. Вам нужно вот сюда. — Палец сместился в сторону большой поляны за которой начинался лес. — Тут этот некромант устроил кладбище, о котором до поры, до времени никто не знал. Тут всего лигу с небольшим идти, так что несложно. Ваша задача, на этом кладбище взять целый “Камень души”.
Он внимательно посмотрел на маркизов изучающих карту.
— Но прежде чем, вы сунетесь на кладбище, вы пройдете вот сюда. — Палец уехал чуть выше по карте, к отдельно нарисованной башне. — Тут этот некромант разводил для себя питомцев и хоть все это было давно, и самого некроманта, как и его слуг также давно уничтожили, питомцы там прижились. Не все. Разная экзотическая хрень вымерла, а вот волколаки остались, и до сих пор там обитают.
Генерал выпрямился, убрав руку от карты.
— Там, ты. — Он ткнул пальцем в девушку. — Поработишь разум волколака. Это тебе под силу. Еще раз! Аккуратно. Не шумя. И. Не доходя до этой башни. Вы садитесь в засаду, ждете когда мимо побежит ОДИНОЧНЫЙ зверь, и забираете его себе. Далее Гардарика. На кладбище ты сама, в бой не вступаешь, от слова совсем. Вообще за врата погоста не заходи, подчиненный зверь будет полностью засчитан тебе в экзамене. — Генерал сделал свой голос железным с явным холодком. — Гардарика, ты меня поняла? Ты в бой не вступаешь!
— Поняла. — Чуть склонила голову маркиза.
— Но на всякий случай этот кинжал будет у тебя. — Крон протянул небольшой, длиной всего с локоть, но искусно стилизованной под змей, клинок маркизе. — Повторюсь это на самый крайний случай. Такой крайний, что такого случая не должно случиться.
Он отпустил кинжал, только после второго рывка девушки, внимательно смотря ей в глаза.
— И кстати это тоже альвийская сталь, он стоит тысячу сто золотом… Это так для сведения. Далее по списку для тебя: Свиток Огненной бури, две штуки, по сорок золотых за штуку. Свиток Перемещения домой, по одному на каждого из вас, сто пятьдесят золотых за штуку. Свиток Заграждения, четыре штуки, по двенадцать золотых. Свиток Очищения, четыре штуки, по пять золотых… — Он еще несколько минут перечислял свитки наполненные магией, которые Герцог Вестнордский велел выдать своим детям в столь опасное путешествие. — .. Свиток Воздушной струны, шесть штук по пять золотых штука, “Альвийская мазь”, одна штука для вас обоих, восемьдесят золотых. И самое главное! Свиток Воскрешения, одна штука, стоимость за тысячу золотых, но тут дело не в деньгах, а в редкости, купить его невозможно, это большая тайна вашего отца, и светить его где-то или говорить о нем, никому не нужно. Уяснили?
Генерал дождавшись утвердительных кивков от шокированных брата с сестрой, передал пачку свитков Гардарике, и начал аккуратно раскладывать оставшиеся на столе вещи.
— Ножи охотничьи, метательные, двадцать штук, по десять серебряных за штуку. Кинжалы сапожные ковки дваргов, четыре штуки по семь золотых за штуку…
— А "Святая вода"? — Влез Радгар. — По моему нечисть хорошо умирает от "Святой воды", наносишь ее на лезвия мечей и достаточно небольшой раны.
— Нечисть и нежить, это разные формы жизни. — Генерал говорил уже своим привычным голосом убрав из него стальные нотки. — Нечисть — это леканы, упыри, вампиры, горгульи, болотники. Нежить — это мертвецы, адские гончие, Личи, ревенанты, умертвия. И "Святая вода" для нежити всего лишь кипяток, способный обжечь, но с учетом стоимости этой "водички", очень дорогой кипяток. А вот для нечисти "Святая вода" как кислота, действительно способная убить попав в черную кровь. Для отличника Академии плохо путать эти ветви Тьмы.
— Упс. — Только и выдавил маркиз, он действительно пропустил в своем обучении разветвления темных сил.
Тем временем замковый генерал, собрал всю утварь по мешкам и достал небольшой исписанный свиток.
— С вами идут два послушника в пастыри, баронет Дорил Фон Бурбунский и Ламель сын Троя из Линги.
— Простолюдин?
— Бард, у него две мелодии, одна из которых “Песнь Жизни”. Возможно это спасет твою дурную голову. — Крон убрал свиток и вручил один из походных мешков Радгару. — Сейчас я их позову для знакомства и наставления. И да, выдвигаетесь завтра с утра. Сначала к башне за волколаком, потом примерно к обеду вы должны уже быть на кладбище, вечером уже дома. Прыжки за счет Академии. Проверяющий останется в центре руин, куда вас бросит при прыжке, там же он вас и будет ждать с завершением задания. Потом от туда перенесет вас обратно. Ваши свитки прыжка, на крайний случай, если вдруг сами не сможете вырваться с кладбища, в этом случае, проверяющего мы заберем.
— Завтра утром должен еще Барри вернуться из Пристольного. — Влезла Гардарика. — Ему доспехи и какие-то свитки готовы?
— Готовы. — Не отводя взгляда ответил генерал.
По указу Герцога он не стал говорить маркизам, что караван на котором ехал их друг, уничтожили магией высшего порядка, никого живых не нашли, опознать не смогли. Вообще на месте каравана осталась просто бесформенная куча костей и мяса. Но маркизы не должны завалить экзамен из-за переживаний, обо всем этом они узнают уже после испытания…
— Больше двух тысяч золотых в сундуках было.
— Ого, откуда у храмовников столько денег?
— В смысле откуда? Они собирают подать со всех пяти королевств. Варан не зря нам постоянно рассказывает о всей подноготной этой узурпационной секты.
— От ведь какие умные слова ты стал знать.
— Почаще присутствуй когда главный нас собирает, а не по бабским передкам в городе бегай, глядишь и тоже чему научишься.
Голова Барри раскалывалась от боли, тряски и двух его конвоиров, которые без умолку о чем то трындели. Не открывая глаз молодой кузнец понял, что его везут в телеге, руки и ноги были прочно связаны, да и судя по ощущениям на глазах также была повязка. Ехали они уже долго, за это время парень несколько раз проваливался в тяжелый сон и приходил вновь в себя, понимая, что ничего не изменилось. Их путешествие продолжалось.
— А что с виконткой будут делать?
— Не с виконткой, а с виконтессой, неуч деревенская, а так у Варана спроси, вон он впереди едет.
— Да ну, чёй это я спрашивать буду, подумает еще чего про меня. — Голос сначала осип, но потом потеплел. — А девка-то хороша, я б там потрудился.
Голова Барри вновь взорвалась на тысячи осколков и он ушел в небытие…
..Все мышцы закоченели и одеревенели из-за холодного, твердого пола на котором лежал молодой кузнец. Руки и ноги все еще были связаны, а вот повязка с глаз сползла на лоб и больше не мешала. Барри чуть-чуть приоткрыл глаза, привыкая к свету и фокусируясь на окружающей обстановке. Он был в пещере, довольно большой и просторной, с большим входом за которым сразу был зеленый лес. В пещере кроме него были еще люди, у входа стояли лошади, за ними пару телег. Повсюду были разбросаны какие-то тюки, вещи, ящики. Люди сновали туда-сюда, перетаскивая все это с места на место, проверяя содержимое и постоянно записывая что-то в небольшие свитки.
С дальнего угла пещеры, слышались какие-то всхлипы и негромкая ругань, сменяемая иногда звуками пощечин. Барри аккуратно вывернул голову, извернувшись в неудобную позу. В десяти ярдах от него, в темном закутке, грязный, неприятный на вид мужлан, надругивался над молоденькой девушкой, ноги которой были задраны к груди и привязаны к вбитым в каменные стены кольцам. Плакала именно девушка, от своего безвыходного положения, а ругался этот мужик, когда она вертела бедрами пытаясь вытолкнуть его из себя.
— Когда еще простолюдин сможет поиметь даму из высшего общества, да так, чтобы ему за это ничего не было? — Негромкий приятный баритон, заставил вздрогнуть кузнеца.
Барри обернулся и увидел человека сидящего на небольшом ящике у стены. Обычный человек, ничем не выделяемый из толпы, с проглядываемой сединой, но не старый, невысокий, но очень крепкий, одет неброско: пожухлые кожаные штаны, простая льняная рубаха не первого года, и кожаный жилет, сидевший по фигуре, но тоже уже хорошо поношенный. Единственно что смог выделить в его внешности Барри, так это глаза, некогда голубые, с сохранившимся цветом по краям радужки, сейчас они были выцветшими, как будто этим глазам очень-очень много лет.