— Надо было снизу наискосок еще один ствол бросить. — Выдохнул Сэм. — Попрочнее было бы.
— Надо было бы советы вовремя давать, а опосля каждый дурак умным кажется. — Огрызнулся Дебр, еще крепче сжав ручку топора.
Но тем не менее, Пека дошел до противоположного берега и сбросил с плеча тяжелый ствол.
— Дядька! — Послышался его зычный окрик. — Все нормально, выдержал мост.
— Да вижу, что выдержал. — Выдохнул лесоруб, и повернувшись к Сэму хлопнул его по плечу. — Пошли работать, видишь, выдержал…
.. До полудня они свалили шесть эдр. Сэмвель поставил топор оперев его на только, что срубленное дерево, и посмотрел на свои ладони.
— Вот вроде столько лет работаю топором, столько мозолей сошло, и ладони вообще не должны чувствовать боли, так нет, горят адским огнем.
— Это потому что мы привыкли рубить в основном буки. — К нему подошел Дебр, бросив свой топор рядом. — Эдра сильнее пружинит при ударах, потому топор приходится крепче сжимать, чтоб не отскакивал, вот и непривычно.
Он глянул на другой берег, где Луна уже приготовила обед, а Пека загрузил первые четыре ствола в повозку.
— Пойдем, поедим что ли. — Он приобнял друга за плечи, довольный результатом работы…
— Пап, я пока по лесу пробегусь, травы посмотрю. — Луна умоляюще смотрела на уплетающего свой обед отца. — По самому краешку леса.
Дебр недовольно глянул на дочь.
— Чем тебе с этой стороны на травы смотреть не нравится?
— Тут лес обычный, нашенский, как возле дома, я уже обошла тут все, полный мешок собрала. — Она кивнула на туго набитый мешок недалеко от костра. — Но ничего необычно, рядовые травки. Мне бы там глянуть, что под эдрой растет.
— Вот тебе не сидится на попе ровно. Все она тебя куда-то тянет.
— Пап для дела надо. Вдруг там бальзамин растет, по пятнадцать серебряных за пучок. Не только на эдре сможем заработать.
— Это че это трава столько стоит? — Поперхнулся Сэм. — Пятнадцать серебряных за пучок. Каравай хлеба тридцать медяков стоит, кувшин бражки два серебряных, жилетка моя новая, двенадцать серебрушек обошлась, а тут пучок травки — пятнадцать.
— Так редкая трава — бальзамин. Плюс ее срезать надо правильно, когда цветок созреет, над корешочкем появляется маленькая припухлость из который потом два новых отростка пойдут, вот если ровно по туда резать, то и трава не пожухнет, силы растеряв за пару часов, и корень новый цветок потом даст. — Луна даже прикрыла глаза рассказывая про свое любимое дело. — А дорогой бальзамин потому, что добавляется в отвар в котором потом кожу вываривают, и она после этого прочная очень. С одного отвара можно десять твоих жилеток вымочить.
— Да, что-то она не очень прочная. — Сэм схватился за край жилетки, показав свежую дырку на боку.
— А кто тебе сказал, что твою вываривали?. — Засмеялся Дебр. — Ты ведь покупаешь, что подешевле, вот и получай.
— Да ну вас. — Беззлобно улыбнулся Сэм. — Час перекура и я готов к свершениям.
С этими словами он завалился прямо на землю, прикрыв глаза рукой от солнца…
..Луна уже полчаса ходила по кромке леса, высматривая траву у корней эдры. Пока ей ничего не попадалось. В основном среди сорной растительности рос паслен и болиглав, но этой травы было много и в хвойном лесу, где росли буки, так что особого интереса пока не было.
— Ну как же так? — Прошептала про себя девушка. — Даже распутицы нет.
И она взглянула вглубь леса.
— Так, нужно запомнить какой-нибудь ориентир.
Решимость резко подросла, когда она закрыв глаза услышала журчание быстрой реки. На всякий случай Луна повернулась с закрытыми глазами вокруг оси, всегда точно определяя где, эта река находиться. Открыв глаза и еще раз внимательно взглянув в глубину леса, она сложила руки на груди в замок, склонив голову:
— Боги всеведущие и всезнающие. Ведущие нашу жизнь по наставлению своему. Не оставьте в час сложный, дочь свою, укажите путь обратный верно и правильно, не закройте глаза от блага людского, помогите найти, то что ищу. Во имя Отиса, и Сана, и Святоча, и Доха. Благословите.
Еще раз проверив лямку заплечного мешка, она решительно шагнула в глубину леса…
.. — Вот как чувствовала. — Прошептала сама себе девушка, внимательно вымеряя место среза на стебельке бальзамина. — Как знала, что он тут растет.
Это был уже третий пучок который она нашла. Чем глубже забиралась в глубь эдровой рощи девушка, тем меньше было сорняковой травы, и проще было подмечать нужную. При этом Луна заметила, что бальзамин растет возле плоских, с округлыми краями, каменных плит, которые время от времени попадались между эдрами. Теперь Луна целенаправленно выглядывала такие плиты и бежала к ним посмотреть, что есть рядом, но ценная трава была не у везде. После каждого осмотра девушка останавливалась, прислушиваясь к реке, чтобы определить куда возвращаться. Журчание воды было слышно хорошо.
Добежав до очередного камня, Луна остановилась и внимательно осмотрелась вокруг себя, ничего ценного не было, все та же сорняковая травка и плющ ползущий по камню вверх, опутывая его в свои объятия. Задрав голову и глубоко вдохнув, девушка почувствовала как запах леса кружит голову. Неуловимое движение над головой, и взгляд зацепил шуструю белку, прыжками уходящую к своему гнезду. еще выше над кронами деревьев расправив крылья пролетел грозный кречет, а где-то со спины раздался стук дятла. Присмотревшись к особо темному участку поодаль, где две эдры сплелись своими стволами, а в аккурат между ними разросся большой куст, она заметила, каменную статую одетого в тунику человека с крыльями, печально смотрящего вниз, прямо на что-то неестественно белого цвета. Быстро еще раз осмотревшись, Луна побежала к кусту.
— ЛУНААА!! Раздался крик отца, отражаясь от всех деревьев сразу. — ЛУУНА! ГДЕ ТЫ?
Девушка, на ходу быстро обернулась, сложив ладошки рупором.
— ТУТ! СЕЙЧАС ПОДОЙДУ.
И вновь развернувшись подбежала к цели.
Это был большой бутон чистейше-белого цвета цветка, на толстой, с большой палец ножке и четырьмя огромными листьями, растущими прямо от корня. Первоцвет. Луна узнала его, хотя видела всего лишь один раз в жизни. В книжке. У Цветы. В большом сборнике трав, цветов и других растений, который Расцвея время от времени доставала чтобы освежить память о времени цветения той или иной травки.
По рассказам старой ведуньи, найти Первоцвет было нереально, этот цветок не любит людские места, и если где-то ступала нога человека, то на этом месте Первоцвет пару лет точно не появится, а если его нашли и сорвали, то тут он вообще больше никогда не вырастет. Луна уже почти не дыша присела рядом с найденным сокровищем. Стебель цветка используется в отваре “Громострела”, который стоит просто баснословных денег, отсюда вывод, что и сам Первоцвет стоит о-о-очень не дешево, возможно даже золотой или два.
Девушка достала нож, и аккуратно обвела им по земле круг радиусом в пол локтя, от ствола. Как срезать этот цветок она не имела ни малейшего понятия, но точно была уверена, что при неправильном срезе цветок умрет в считанные часы, поэтому она решила его просто выкопать вместе с землей, и взяла отрезок земли с упреждением, чтобы не зацепить корень.
— ЛУУУУНА!! — Раздался голос отца.
— ПАП, СЕЙЧАС. — Она привстала, чтобы ответить, сложив снова руки рупором.
Неожиданно она заметила сбоку, ярдах в пятидесяти, среди деревьев движение. Человек. Девушка точно различила человеческие контуры. Незнакомец, пока скрытый тенью леса, бежал к ней, постоянно проваливаясь, как-будто помогая себе руками.
— ПАП. ПАП. — Закричала Луна, делая несколько шагов назад. — ТУТ КТО-ТО ЕСТЬ.
Сделав еще шаг назад, она заметила еще одну тень, с противоположного края.
— Так, где берег? — Она пыталась услышать гул реки, но слышала только собственное дыхание.
Первый силуэт наконец выскочил из тени, преодолевая освещенный участок, и в это мгновенье Луна его хорошо разглядела, это был человек. Но какой! На лице его почти, не было кожи, остатки зубов торчали из непокрытых губами челюстей, которые постоянно хлопали при движении. Единственный глаз, безумно вперился в девушку, пугая своей яблочной формой, век у него тоже не было. Прядь седых волос, растущая из небольшого участка сохранившейся кожи на затылке, безвольно моталась под тяжестью налипшей грязи, свисая как коса у красной девицы поверх груди. Руки и ноги. да и все тело в целом, было помесью грязи и мяса, частично вперемешку с остатками одежды и кожи. Одна нога была сломана у основания, болтаясь на сухожилиях и остатках мышц, именно поэтому мертвец не мог на нее правильно наступать и постоянно проваливался, помогая себе руками, чтобы не упасть.