Ратишвили был признан политзаключенным в докладе Международной федерации прав человека (2009 год), в отчетах Народного защитника (2007 и 2008 годы), в отчете НПО «Информационно-документационный центр по правам человека», в заключении, подготовленном Объединенной оппозицией (23 января 2009 года). Также он упоминается как политзаключенный в докладах государственного департамента США о правах человека в Грузии за 2008 и 2009 годы. Газета «Московский комсомолец» в 2008 году опубликовала интервью с ним:
«Больше 7 месяцев прошло с момента вашего ареста. По какому обвинению вы были задержаны и каковы реальные мотивы?
Спецслужбы МВД Грузии заранее спланировали и провели совершенно безосновательную и незаконную спецоперацию при поддержке прокуратуры и судебных властей страны. Те незаконные действия, которые осуществили против меня, не умещаются ни в какие рамки демократического, цивилизованного и правового государства. Мой арест и обыск в моей квартире были проведены с полным нарушением юридических норм. Требования предоставить мне возможность пригласить свидетелей и адвоката были отклонены. Параллельно было осуществлено нападение на офис Национальной ассоциации гольфа Грузии, президентом которой я являюсь, и на квартиру, в которой я временно проживал.
Из кармана моего пиджака, который был отутюжен за полчаса до этого, извлекли наркотическое средство метадон в количестве 8,4 грамма, из квартиры и офиса взяли мои личные принадлежности, включая деньги, компьютер.
Кстати, они в протоколе обыска не зафиксированы. Мне вменили предварительное двухмесячное заключение, которое длится вот уже более семи месяцев. Дело было возбуждено на основании статьи 260 Уголовного кодекса Грузии (незаконное изготовление, приобретение, хранение, реализация наркотических веществ). Эта статья предусматривает наказание от 8 до 20 лет либо пожизненное заключение. В настоящее время идет судебный процесс. Так что пока не имею возможности представить подробности, чтобы нас не обвинили в давлении на суд.
Скажу только одно. То, что мотивом и причиной моего ареста не были наркотики, подтверждается хотя бы тем, что ни после моего задержания, ни при проведении следствия (которое невозможно назвать следствием) меня ни разу не спросили, когда, от кого и за какую цену я приобрел наркотики и когда я их использовал. После моего задержания в течение двух месяцев я ни разу не встретился со следователем Специального оперативного департамента Рамазом Эджибиа. Когда после настоятельных просьб адвоката он наконец явился в Глданскую тюрьму, я его спросил: «Неужели вы не интересуетесь, от кого и когда я приобрел наркотики?» Молодой человек возраста моего сына не смог посмотреть мне в глаза и сказал: «Вы же знаете, господин Мераб, что происходит?»
Так в чем же кроется настоящая причина вашего задержания?
Когда мне присудили двухмесячное заключение, меня перевели в тюрьму № 5, так называемую губернскую тюрьму, где три дня спустя двое сотрудников МИД Грузии (как я потом выяснил, высокопоставленные сотрудники контрразведки) начали со мной проводить «дружеские беседы» в кабинете директора тюрьмы. Они заявили, что являются уполномоченными лицами руководства МИД. Исходя из интересов страны, наши встречи должны были быть проведены конфиденциально, то есть без уведомления прессы, также об этом не должны были быть информированы адвокаты. Я согласился соблюдать конфиденциальность, если это в действительности касается безопасности страны. И все-таки я спросил: каким образом под понятие «интересы страны» подпадает сделанная мне насильственная инъекция наркотика или тайком вложенный в мой карман метадон? Они свободно ответили, что все это исходит не от них, а если наши встречи окажутся «результативными», этот вопрос будет вообще снят с повестки дня.
Какой «результативности» они от вас добивались?
У них была одна главная цель — получить от меня признание в том, что я был проводником интересов российских спецслужб для оказания влияния на оппозиционных лидеров. Им требовалось обличить их в том, что они агенты российских спецслужб и их целью является свержение сегодняшней власти и приостановление процесса развития страны.
Мне были предъявлены изъятые в моем офисе политические анализы ситуации в Грузии. Они были сделаны мною осенью прошлого года на основании совершенно открытых источников. Эти документы, по их мнению, могли стать основанием для сделанного мне предложения о сотрудничестве. Я, как вы понимаете, отказался.