Чтобы открыть новый супермаркет или бензоколонку, надо было получить разрешение от босса. А боссом был Саакашвили. Он ведал даже самыми элементарными вопросами экономики, без его разрешения не создавался ни один монополистический клан.
Я задам такой вопрос: сколько компаний работают на рынке горючего? Это же очень рентабельный бизнес. Меж тем работают всего две компании. Импорт производят две компании, а дистрибуцию — три-четыре. А почему другой человек не решился заниматься таким рентабельным и выгодным бизнесом? Потому что просто не позволяли. 80 % всего горючего вввозит компания Socar, а 20 % принадлежит компании Wissol, где работал его брат. Уже элементарная логика подсказывает, почему другие люди и компании старались импортировать бензин и горючее в Грузию.
Socar — это государственная азербайджанская компания, но был создан филиал в доле с президентом. Естественно, раз это была монополия одного человека, не существовало конкуренции, и цены были подняты. Вот мы подсчитали: доля президента на каждый литр составляла около 22 тетри, то есть только от этого бизнеса клан Саакашвили получал примерно 24 млн в месяц. В этом подсчете участвовали не только наши эксперты и эксперты НПО.
Во времена Саакашвили антикоррупционная кампания была направлена, во-первых, на уничтожение некоторых бизнесов, которые им не принадлежали, а во-вторых, на создание «элитарной коррупции». Что это значит? Да, на нижнем уровне они коррупцию уничтожили, и участие в коррупции стало правом лишь политической элиты, президента и его окружения. К примеру, таможеннику объяснили: «Ты получаешь зарплату, и если ты возьмешь хотя бы 100 долларов, тебя арестуют». И на них действительно давили, арестовывали на полную катушку. А когда проходил их груз, они давали команду «пропускай» — и все. Это классический пример. Нижним эшелонам они запретили участвовать в коррупции, а себе это право оставили.
Надо отметить, что таможенникам и полицейским начали платить более-менее нормальные зарплаты, но и объяснили: «Это и есть ваш потолок; хочешь жить и работать — будешь работать так». И при этом объем коррупции вырос в несколько раз. Вот я сейчас готовлю материал: как за 2 млрд они продали свое государство.
В этом участвовали президент и, по моим данным, Мерабишвили и Адеишвили. Мы как раз изучаем материалы, стараемся досконально прояснить этот вопрос, чтоб поскорее передать прокуратуре. Это уже не просто коррупция, это, я считаю, измена Родине в прямом смысле слова.
Вы согласны с международными рейтингами, которые довольно высоко оценивают антикоррупционную борьбу в Грузии?
Эти оценки сфальсифицированы. Подтасованные данные были предоставлены нашими властями. Как это происходило? Например, по рейтингу Doing Business изучали, как быстро можно зарегистрировать компанию. У нас это можно сделать за один день. Проблемы возникают потом, когда эта зарегистрированная компания начинает работать. Так что по Doing Business выходит, что зарегистрировать бумаги компании просто. Статистика говорит сама за себя. Сколько арестованных бизнесменов — большая часть, около 70–80 %, пробационеров были бизнесмены. Вы представляете себе — бизнесмен, который находится в пробации из-за того, что он занимался бизнесом. Естественно, он уже экономически неактивен, не создает новые трудовые места, а очень много наших бизнесменов хотели заниматься бизнесом в соседних государствах, особенно в Азербайджане.
Половина тбилисских бизнесменов выехала в Баку, где тоже коррупция, но многие выросшие в Тбилиси нашли для себя более благоприятные условия там, в другом государстве, а не в своем городе. И наши грузинские деньги, и интеллект наших бизнесменов работают на экономику другой страны. Создаются рабочие места в Азербайджане, Армении, России, Греции, Турции и т. д. Это очень хорошо, но нам они нужны тут, у наших граждан нет рабочих мест. Нам нужно, чтобы грузинские деньги и бизнесмены работали на нашу экономику и создавали рабочие места тут.
Получается, что государство об этом не заботится?
Наоборот, наше государство давило и принуждало, чтобы они закрывали свой бизнес и выезжали за рубеж. У Саакашвили, когда он стал президентом, была двухкомнатная квартира на улице Перовской, и на счету в месяц у всей его семьи было меньше 10 тыс. долларов. Его мать работала научным сотрудником на 100-долларовой зарплате, отец был неплохим врачом, и ни у одного члена семьи не было никакого бизнеса.