— А где можно будет посмотреть твой фильм, Алексей? — вдруг спрашивает Мариночка, — Уж больно много про него слухов. Вот и мне невтерпёж.
Это она меня поразила. Какие слухи? Хотя, чёрт их вообще всех знает.
— Премьерный показ будет для комиссии на Горького. Я вам сообщу заранее, вот вы и приезжайте. Может, Екатерина Алексеевна тоже будет. Встретим, как положено.
— Какой же ты угодник, Алексей, — немного манерно отвечает помощница, — А знаешь, товарищ министр просто ни в какую не хочет пропускать в советский прокат французские фильмы. Там про какого-то Фантомаса, и ещё ведут речь про Анжелику. Про первого не знаю, а книгу про вторую я читала. Это очень необычно.
Что нашим святошам от культуры французская комедия весьма невинного плана сделала? Снято красиво, актёры отличные, и вообще, столько всего наверчено. Завидуют, что ли? С Анжеликой — понятно, там есть элементы эротических сцен, которые в моё время вызовут только смех. Может, встать на защиту французского кинематографа? Хотя, я и так повесил на себя столько всего, что сочтут ещё самым настоящим шпионом. Но пару вопросов задам. Мы же, типа, сейчас с франками дружим, президент их вроде приезжал. Для меня это, в первую очередь, технологии и совместные проекты. В общем, жду приглашения на ковёр.
Минут через двадцать из кабинета вышло несколько товарищей, в том числе замминистра Кузнецов, который даже не посмотрел в мою сторону. Захожу в душное помещение, Фурцева как раз открыла окно, дабы его проветрить. За мной сразу же невесомо впорхнула Марина с чайником на подносе, и прочими сушками. Если будут поить чаем, то, наверное, не всё так плохо. Помощница разлила жидкость в фарфоровые кружки, и так же бесшумно удалилась.
Фурцева в этот раз не стала прибегать к разного рода психологическим штучкам, которые на меня совершенно не действовали.
— Что касается фильма, то многое будет зависеть от комиссий. Сначала будет приёмная, рецензионная, а затем уже основная. Я поработала, с кем нужно — и люди будут, в массе своей, на твоей стороне. Но это далеко не все товарищи, и картина должна быть действительно хорошей. Что сам думаешь?
— Картина почти готова, осталось несколько штрихов. Если приёмная комиссия готова просмотреть её прямо сейчас, то мы всё организуем. И давайте сразу запускать её в прокат, чтобы широкий зритель нас поддержал. Напечатаем целую серию плакатов, плюс Пузик уже почти закончила роман. Договоримся с каким-то журналом, и запустим его в народ. Оксана уже достаточно популярный автор. Я ещё могу снять небольшой рекламный фильм на 2–3 минуты, который можно демонстрировать перед показами других картин. Ударим со всех сторон по нашему зрителю — и никуда он не денется, попрёт толпами в кинотеатры.
— Ух, как же с тобой тяжело, Мещерский. Всё у тебя просто, и должно решаться по мановению волшебной палочки. И плакаты ты напечатаешь, да ещё фильм снимешь. Типография вот так и ждёт, чтобы предоставить тебе свои мощности… А как быть с тем, что есть картины, уже поставленные в прокат? Их должны отодвинуть ради одного непризнанного гения? По журналу — дело нужное. Народ у нас читает активно, и многие захотят сходить посмотреть на оригинальную постановку. Ладно, — министр махнула рукой, — Устрою я тебе приёмную комиссию быстрее, и выход в прокат тоже. Но по последнему — не ранее лета. Ты и так ускоряешься, как метеор. Смотри только — не сгори в процессе.
Не понял, что она хотела сказать, но подожду. Фурцева сделала глоток чая, и лицо её посуровело.
— По разговору, когда ты мне наговорил насчёт всех этих гениев подворотни и Рембрандтов с коммуналок. В принципе, я на твоей стороне… Только частично, — уточнила министр, видя мою улыбку, — По музыке ничего не скажу, не моя епархия, но люди будут думать. А вот продажа картин за рубеж признана делом интересным, и возьмём мы в оборот твоего Рабина. Заодно будешь помогать, как консультант — уж очень гладко у тебя всё получается на бумаге. Поэтам тоже предоставим площадку, невелика проблема. Пусть лучше вещают для нормальной аудитории, да под некоторым контролем, так всем будет лучше. С нужными людьми, которые станут курировать Рабина, познакомишься позже. Там будет присутствовать ещё два ведомства, ты теперь мой представитель. Поэтому очень прошу — не подведи.