И вот вместо сна, я сейчас сижу перед представительной комиссией, состоящей из министра культуры республики Михневича, первого секретаря ЛКСМБ Подреза, мутноватого товарища в сером костюме, назвавшийся генералом Ласаковским, оказавшимся первым замом республиканского КГБ и главой МВД Климовский. А на закуску в просторном кабинете присутствует мой старый знакомый, товарищ Жабицкий, курирующий силовые ведомства со стороны местного ЦК. После четырёхчасовой дороги из Гродно я был совершенно разбит. Ещё и такое представительное собрание, решившее, вместо сна, уделить внимание мне любимому. Вот что за идиотская привычка у номенклатурщиков собирать комиссии по поводу и без? При этом мы собрались на ночь глядя. Они хотят таким образом показать значимость момента? И тут меня начало буквально трясти от злости, благо пока удавалось сдерживать эмоции. Ведь, по сути, ничего не произошло. Но сами же власти придали обычной глупости ранг вселенского масштаба.
— Товарищ Михневич, — устало обращаюсь к министру, — Давайте ближе к делу. Спасибо, что напомнили о моих заслугах перед страной, но это к делу не относится.
— Кто вам дал право хамить и угрожать нашему сотруднику, находящемуся при исполнении? — вдруг произнёс зам главы КГБ, — Вы понимаете, что обычной административкой не отделаетесь? Под суд пойдёте и сразу по нескольким статьям.
— Это мы ещё посмотрим, кого будут судить, — ухмыляюсь в кислую и удивлённую рожу «гэбиста», — Если этот голубок выполнял ваш приказ, то сядете с ним на одну скамью.
Вижу, что остальной народ удивлён не меньше Лысаковского. Поэтому поясняю свою позицию.
— Представляете, вы входите в свой кабинет. А там, развалившись в кресле и положив ноги на стол, полулежит какое-то существо. При этом оно не показало удостоверения, а только назвало звание и фамилию, которые могли оказаться ложью, начинает вас оскорблять. Кроме всего прочего, не имея санкции суда или прокурора, данный фрукт изъял всю документацию, в том числе касающуюся непосредственно съёмок, бухгалтерские книги и зачем-то вскрыл сейф, где хранились деньги, — судя по промелькнувшей ухмылке, Жабицкий точно обрадовался подобному проколу конторы, — Но это ещё не всё. Этот ненормальный начал с ходу обвинять меня в антисоветском заговоре. Скажу вам честно, что мне с трудом удалось сдержать эмоции и не применить к хаму меры физического воздействия. Но пусть не расслабляется, заявление о взломе и хищении важных документов с деньгами, я написал в Гродненское ГУВД, как раз перед выездом в Минск.
Зам начальника КГБ с трудом держал маску невозмутимости, хотя заиграл желваками. А вот Климовский и Жабицкий явно были довольны.
— Товарищи, предлагаю пока оставить в стороне разного рода процессуальные казусы. Мы здесь собрались немного по другому поводу, — впервые подал голос «комсомолец» Подрез, — Товарищ Мещерский, как вы объясните мерзкую выходку ваших подопечных? Это даже больше похоже на уголовное преступление.
— Ваших, — поправляю партократа.
— Что, простите? — не понял Подрез.
— В этом глупом мероприятии участвовали исключительно студенты белорусских ВУЗов и техникумов. Они у нас выполняли роль массовки, заодно весело и интересно проводили практику, превратившуюся в каникулы. Так вот, почти сто процентов из них являются комсомольцами. Поэтому — это ваши подопечные, коих вы обязаны воспитывать, товарищ Подрез. Мы со своей стороны всего лишь обеспечили их непыльной и хорошо оплачиваемой работой, ещё кормили как на убой. Я же не обязан следить за морально-этическим обликом белорусской молодёжи. Не надо перекладывать с больной головы на здоровую, пожалуйста.
На комсомольского вожака стало страшно смотреть. Он сначала покраснел, затем резко побледнел и потянулся к графину с водой. Как бы товарища удар не хватил. Какие-то они все здесь пугливые. Может, всё дело в излишне строгом главе республики? Или просто сами не поняли, как из мухи раздули слона. Хотя, скорее всего, видимое спокойствие в БССР держится именно на жёстком контроле со стороны силовиков. В моё время уже независимая Беларусь отличалась примерно тем же. Но кто говорит, что это плохо? Главное — надо соблюдать меру.
— А что вы сами можете предложить, Алексей Анатольевич? — достаточно дружелюбно спросил Климовский.
Глава МВД, кстати, был наиболее расслабленным, среди присутствующих, хотя формально его люди тоже облажались.
— Оптимальным вариантом я считаю отнестись к произошедшему событию, как к забавному казусу или некоей несуразности, — вижу, что большие начальники нервно зашевелились, явно не соглашаясь с такой формулировкой, но пока молчали, — В любом случае, данное событие уже получило огласку. Не удивлюсь, если вражеские голоса завтра объявят об этом и наплетут всякой отсебятины. Поэтому нам лучше сыграть на опережение и просто сделать вид, что ничего не произошло.