Актерскую карьеру Уэллс начал в 16 лет, когда, приехав в Ирландию, стал уверять руководителя дублинского театра, что он — известная нью-йоркская знаменитость, и был принят не столько в результате успеха мистификации, сколько за беззастенчивую уверенность в себе. Вернувшись в США, Уэллс работал в качестве режиссера и актера с различными труппами, пока в 1937 г. не основал театр "Меркурий", в котором осуществил несколько запомнившихся публике классических постановок. Общенациональную известность режиссер и его труппа приобрели после радиопостановки по роману Г. Уэллса "Война миров" в 1938 г., когда тысячи слушателей оказались мистифицированы формой радиоспектакля, сделанного под хронику реальных событий, и поддались грандиозной панике.
В некотором смысле вся дальнейшая карьера Уэллса — режиссера и актера — так или иначе соприкасалась с понятием мистификации, с эффектом, возникающим в результате разрыва между истинным содержанием личности, ее душевными качествами, мотивами поведения и тем, как эта личность воспринимается и оценивается другими. Первый полнометражный фильм Уэллса "Гражданин Кейн" (1941) целиком посвящен этой проблеме, воплощенной с таким совершенством, что его создатель сразу же вошел в пантеон титанов мирового кино. Если раньше взгляд на героя, его восприятие были, как правило, заранее оформлены жанром и соответствующим ему способом интерпретации, то в "Кейне" постоянно меняющаяся перспектива (как композиционная, так и зрительная), в которой появляется герой, подчеркивает его неоднозначность, несводимость к каким-то закрепленным характеристикам, возможность подчас совершенно противоположных подходов к нему. Это достигается новаторскими для кинематографа того времени способами: необычным подходом к композиционному построению фильма (история жизни героя дана в противоречащих друг другу рассказах близких людей), преобладанием так называемой "глубинной мизансцены", когда предметы и персонажи переднего и заднего планов видны одинаково резко, что дает большую свободу зрительскому взгляду, необычные ракурсы (особенно укрупняющая человеческую фигуру низкая точка съемки, требующая к тому же наличия потолка в декорациях закрытых помещений). В результате создается впечатление, что личность героя всегда шире, чем в данный момент говорится о ней, действительность всегда богаче, чем она предстает в рамке кадра, а создатель фильма подчас интереснее своего произведения.
В этом заключен ответ на вопрос, почему Уэллс известен не столько своими фильмами (кроме "Гражданина Кейна" ни один не получил безусловного признания), сколько как незаурядная личность, своего рода "человек эпохи Возрожцния в Америке XX века" (А Базен). Отсюда становится ясной увлеченность Шекспиром, которую Уэллс пронес через всю жизнь, поставив множество шекспировских пьес в театре и снявши несколько шекспировских фильмов со своим актерским, участием ("Макбет", 1948; "Отелло", 1952; "Полуночные колокола", 1966). Шекспировские герои привлекали его как актера и режиссера соединением в их душе жестокости и нежности, тонкости и первобытной наивности. И если ренессансные герои благодаря своей грандиозности могут совмещать в себе, казалось бы, взаимоисключающие черты, в персонажах XX века происходит лишь видимость такого совмещения, поскольку осуществляется она на иллюзорном уровне, в сознании окружающих, ибо одно дело, каков человек сам по себе, другое — каким его видят остальные.
В сущности, это и есть по Уэллсу основная загадка личности XX века, тем более личности, обладающей богатством и властью. Именно таково большинство главных персонажей, созданных режиссером Уэллсом и сыгранных Уэллсом-актером, начиная с "Гражданина Кейна". Чарлз Фостер Кейн, волею случая из сына небогатых провинциальных трактирщиков превратившийся в энергичного предпринимателя, который, не брезгуя никакими средствами, сумел проибрести власть над умами сограждан, возглавив газетную империю, стал в фильме Уэллса загадочным "героем нашего времени". Журналист, после одинокой смерти Кейна, которой открывается фильм, пытающийся выведать у людей, когда-то близких ему, значение последних его слов: "Розовый бутон", — с каждым новым интервью получает другой, часто противоположный предыдущему портрет. В результате о герое можно сказать вместе с самим Уэллсом, что он "одновременно идеалист и мошенник, великий человек и посредственность". Столь противоположные качества согласно философии Уэллса растут из одного корня — своеволия, которое может лежать в основе и детски-непосредственного творческого акта, и служить побудительным мотивом погони за властью и богатством. И если творческое начало возвышат человека, его конкретная деятельность часто разоблачает и низвергает.