Форману понадобилось еще несколько лет узнавания иной жизни, иного менталитета, чтобы сделать в 1975 г. едва ли не лучший свой американский фильм "Кто-то пролетел над гнездом кукушки" (в нашем прокате "Полет над гнездом кукушки"), увенчанный 5 "Оскарами" и прошедший по экранам всего мира. Постановку по бестселлеру К. Кизи режиссеру предложил актер и продюсер Майкл Дуглас. Съемки проходили в настоящей психиатрической лечебнице, и достоверные реалии американской жизни, воспринимались в картине метафорой протавостояния свободного человека подавляющей его общественной системе. Причем эта притчевая сторона еще более остро, как протест против тоталитаризма, воспринималась в социалистических странах. Форман продемонстрировал в этом фильме искусство режиссуры по-американски: его склонность к неспешному фрагментарному сюжетосложению сменила четко выстроенная динамичная история с главным героем — дерзким бунтарем-пациентом, заражавшим своим вольнолюбием других обитателей лечебницы. Впервые Форман почти на все роли привлек профессионалов, а героя сыг рал на пике своих творческих возможностей Джек Николсон. И все же первопричиной страстной энергетики этой картины стало внутреннее совпадение американского материала, соотнесенного с духовной проблематикой движения контркультуры, и глубоко личного отношения режиссера к понятию свободы. Тот же мятежный дух пронизывает фильм "Волосы" — перенесенный на экран в 1979 г. (по мнению критиков, с запозданием) и сюжетно переработанный бродвейский мюзикл, который еще в 1967 г. произвел на Формана неизгладимое впечатление. Хотя антиконформизм хиппи уже не будоражил публику, действо, мастерски снятое оператором Мирославом Ондржичеком (постоянным соавтором Формана, не работавшим с ним только на "Полете над гнездом кукушки"), с музыкой известных зонгов, прекрасной хореографией танцовщицы Туайлы Тэрп, пружинящей энергией массовых сцен антивоенного митинга, увлекало искренним азартом автора, сумевшего воскресить атмосферу опьяненное™ свободой "детей-цветов".
Приобретя себе имя в США, М. Форман снимает редко, долго вынашивая замыслы и делая лишь то, чем "загорается". За четверть века, минувшую с "Отрыва", он поставил всего семь картин, в основном обращенных в прошлое, и чем дальше эти ленты от современности, тем более они художественно совершенны. "Амадей" (1984, по пьесе П. Шеффера), отмеченный 8 "Оскарами", поражает глубокой трактовкой образов Моцарта и Сальери, которому и отдано право рассказчика в фильме. Чувства и судьбы героев, великолепно сыгранных Т. Халсом и М. Абрахамом, связывает на экране воедино гениальная музыка, воспринимаемая как третье действующее лицо. "Вальмон" (1989), осуществленная давняя мечта Формана экранизировать "Опасные связи" Шодерло де Лакло, несмотря на конкуренцию с постановкой С. Фрирза, наполненной голливудскими знаменитостями, — окрашен французским изяществом, пронизан светом, красотой, формановской ироничностью, что приглушает трагический оттенок финала этого романа в письмах XVIII века. Время действия картин Формана "Рэгтайм"(1981) и "Народ против Ларри Флинта" (1996), погруженных в американскую действительность, — век XX-й. Если в основу первой положен роман Э.Л. Доктороу с главной сюжетной линией борьбы чернокожего музыканта за попранное человеческое достоинство, то вторая лента построена на реальной биографии ныне здравствующего магната, издателя порножурнала "Хастлер" Л. Флинта. Тема свободы, так пронзительно прозвучавшая в "Полете над гнездом кукушки", здесь подана скорее в казуистическом аспекте и драматической противоречивости. "Порнография — цена, которую мы платим за свободу прессы" — утверждает Форман. И этот его тезис претворяется на экране в череде судебных заседаний, где откровенно-непривлекательный Л. Флинт (убедительно исполненный В. Хэррелсоном) с его "грязным" бизнесом все же вырывает победу, играя вместе с адвокатом на незыблемости американской святая святых; демократии и вытекающей из нее свободы слова. Этот фильм Формана, обладатель "Золотого медведя" МКФ в Берлине 1997 г., отличается не столько кинематографическими достоинствами, сколько идеологической остротой и даже эпэтажностью, однако нет в нем ни эмоциональной силы, ни тонкой иронии, свойственных почерку режиссера.