Первым из них стал "Лицо со шрамом" (1932), в основу которого положена деятельность печально знаменитого Аль Капоне. Актер Пол Муни блестяще показал на экране возвышение и падение чикагского мафиози Тони Камонте — отнюдь не однозначного негодяя, а хитрого, ловкого, быстро приспосабливавшегося к меняющимся обстоятельствам человека, выбравшего в жизни не ту стезю. Картина отличалась изобретательностью визуальной стилистики: тень крадущегося человека с револьвером в руке стала классической, а насвистываемая им ария из "Лючии ди Ламмермур" Доницетти "Что может остановить меня в такой момент?" создавала впечатляющий контрапункт изображения и звука.
В 30-е годы Хоукс ставил также целую вереницу фильмов о войне и авиации, во многом используя свой опыт. Это и "Утренний патруль" (1930) — мрачная драма о подразделении летчиков, которых преследует смерть. И "Дорога к славе" (1936) — пронзительный рассказ об ужасах окопной жизни в первую мировую, по праву считающийся одним из лучших антивоенных фильмов в американском кино. И "Только у ангелов есть крылья" (1939) — картина о смельчаках, начавших доставку воздушной почты в Латинскую Америку на заре этого дела. И "Сержант Йорк" (1941, пр. "Оскар") — биография героя первой мировой войны, поставленная в назидание солдатам надвигающейся второй. Во всех этих лентах Хоукс не только варьировал уже упоминавшуюся тему крепкой мужской дружбы, но и отстаивал необходимость профессионализма и присутствия духа перед лицом каждодневной опасности и угрозы смерти.
Третья значительная линия в творчестве Хоукса — вестерны. Наиболее известны из них — два: "Красная река" (1947) и "Рио Браво" (1959). Первый — эпическое повествование о психологическом поединке между богатым скотоводом (Джон Уэйн) и его ггоиекшьш сыном (Монтгомери Клифт), в котором столкнулись жестокость, грубость и доброта, человечность. Эта дуэль разыгралась на фоне бескрайних просторов Америки, по которым гонят огромное стадо из Техаса в Канзас. Фильм отличался удивительной красотой натурных съемок.
В "Рио Браво", снятом уже в эпоху "нового вестерна", когда вовсю шел пересмотр на экране былых идеалов, режиссер, сохранив прежнего, пусть постаревшего, героя и исконную гуманистическую тему, превратил всех остальных персонажей жанра из масок в живых людей. Картину отличала тревожная тональность повествования, сдержанность по отношению к главному действующему лицу, окруженному теперь уже не столько восклицательными, сколько вопросительными знаками, концентрация мрачных подробностей и обстоятельств жизни.
Через все творчество Хоукса проходит его интерес к постановкам так называемых "подкрученных" комедий, зачинателем которых он стал. У него было весьма специфическое чувство юмора и в таких его лентах, как "Двадцатое столетие" (1934), "Воспитание Бэби" (1938), "Его девушка — Пятница" (1940), "Шар огня" (1942), "Я был военной невестой мужского рода" (1949), "Обезьяньи проделки" ("Пустое дело", 1952) персонажи вели себя не так как принято (действие чаще всего развертывалось в высшем обществе, где подобная эксцентричность была более позволительна) и их диалоги были также весьма нетрадиционны. Необычные, временами просто абсурдные и от этого еще более смешные, эти ленты и сегодня смотрятся так же хорошо, как и во время их выхода в свет.
Особняком стоит в творчестве Хоукса "черный" детективный фильм "Глубокий сон" (1946) вольная экранизация одноименного романа Реймонда Чандлера. Сценаристы, среди которых был и Уильям Фолкнер, полностью отказались от "потока сознания" главного героя, закадрового голоса, причудливости ракурсов и игры света и тени. Контрасты здесь иного рода и, прежде всего, между натурой и интерьерами. Лос-Анджелес, где, как известно, почти все дни — солнечные, показан под проливным дождем или клубящимся туманом — темный, порочный город, где зло подстерегает людей на каждом шагу. Интерьеры же домов, наоборот, светлы и изящно скомпонованы.
Дом книготорговца Гейгера об ставлен в причудливо восточном стиле. Тут Хоукс блестяще использовал сформировавшиеся в годы войны антиориенталисткие настроения американцев, ибо в их сознании восток ассоциировался не только с недавним противником — Японией, но и со всем необъяснимым, таинственным, извращенным. На этом фоне сложные отношения сыщика Филипа Марло (Хамфри Богарт) и красавицы-богачки Вивиан Стернвуд (Лорен Бокол) приобретают особую значительность и загадочность. (Надо сказать, что годом раньше эта пара появилась в другом фильме Хоукса "Иметь и не иметь" — по Хемингуэю, — но там особого успеха не имела).