Однако, когда Шрэдер начал писать сценарии — первым оказался "Якудза" поставленный Сидни Поллаком в 1975 г., то выяснилось, что он тяготеет к весьма далекой от религиозной тематики криминальной восточной экзотике, динамичным, хорошо выстроенным сюжетам, жесткому юмору. Успех закрепило сотрудничество с Мартином Скорсезе, который поставил по его сценарным разработкам три картины: "Таксист" (1976), "Бешеный бык" (1980) и "Последнее искушение Христа" (1988), вызвавшие столько жарких споров не только на Западе, но и у нас.
Провокационность в лучшем смысле этого слова, выбор тем, бросающих вызов обществу, исследование самых низменных сторон человеческих душ и тел — все то, что отличало сценарии Шрэдера, легло в основу и его режиссерских работ. Правда, первая из них — "Синий воротничок" (1978) — еще умещалась в традиционные рамки. С большой степенью достоверности здесь была показана нелегкая жизнь и тяжкий труд троих рабочих автомобильного завода в Детройте: белого, негра и поляка-иммигранта; коррумпированность профсоюзных деятелей, думающих лишь о собственной выгоде; расовая и национальная дискриминация. Жесткий реализм картины, ее горький юмор, прекрасная игра всех трех актеров, особенно Ричарда Прайора, привлекли внимание критики и публики, обеспечив фильму с неходовой "рабочей" тематикой кассовый успех.
В дальнейшем режиссер начал исследовать "запретные" темы и самые темные стороны американской жизни. В "Твердокаменном" (1979)—это мир порнобизнеса. Религиозный отец-кальвинист (Джордж Скотт) приезжает в Лос-Анджелес в поисках дочери (Сизон Хабли), бежавшей из дома и теперь снимающейся в порнофильмах. Столкновение этого, дотоле даже не подозревавшего о существовании подобных греховных вещей человека с тем, что окружает и чем занимается его любимое дитя, воплощенное на экране прекрасным актером и показанное режиссером, одновременно печалит, отталкивает и завораживаетТо же и в "Американском жиголо" (1980), где исследуется иной вариант: мужская проституция (Ричард Гир), Не менее провокационным оказа лись и "Люди-кошки" (1982), где девушка превращается в это животное после совокупления с братом и чтобы снова обрести человеческий облик, ей необходимо убивать.
Наивысшим режиссерским успехом Шрэдера и по сей день остается "Мисима: Жизнь в четырех главах" (1985) — фрагменты биографии самого противоречивого и скандально знаменитого японского писателя, драматурга, актера, милитариста Юкио Мисимы, чье стремление постоянно смешивать искусство и жизнь привело его к ритуальному самоубийству в 1970 г. Сцены его реального существования, снятые на черно-белой пленке, перемежаются цветными эпизодами из главных работ этого человека, приведших своего создателя к эмоционального кризису. Эта стилизованная драма получила премию в Канне за эстетические достижения: за визуальную концепцию оператора Джона Бейли, художественное оформление Эйко Исиоки и музыку Филиппа Гласса. Самого Шрэдера в этом перечне не было.
Дальнейшее творчество этого режиссера — путь с вершины. Не привлекла внимание зрителей и критики ни драматизация похищения наследницы американского газетного магната в одноименном фильме ("Пэтти Херст", 1988), трактующая модную проблему терроризма и показывающая все происходящее с точки зрения жертвы. Ни "Недуг" (1997) — традиционный детектив, с убийством, снова как и его лучшие ленты, исследующий проблему жестокости, свойственной людям, хотя в нем очень интересно показаны пейзажи Нью-Гэмпшира, где происходит действие.
Творческая судьба Пола Шрэдера еше раз подчеркивает, что не всякий хороший сценарист может стать хорошим режиссером, При всех его достоинствах: и в выборе смелых, щекочущих нервы тем, и в умении выстроить сюжет, хорошо работать с актерами, и не так часто встречающийся юмор, у него не было главного: визуального видения материала, которым, к примеру, отличается Мартин Скорсезе. (Недаром сотрудничество с ним принесло славу Шрэдеру-спенаристу.) Это отчетливо видно на примере его "Людей-кошек" — римейке одноименного триллера Жака Турнера 1941 г. Там были загадочность и таинственность, показ не только страшного, но и чуть-чуть потустороннего, мглистый, ирреальный мир. Вторая же экранизация всего этого лишена. Воспроизвести трансцендентальность на экране оказалось гораздо труднее, чем рассказывать о ней на печатных страницах.