«И все-таки является ли Казимаков кадровым германским агентом? — беспокойно кружила мысль у Измайлова. — Если да, то не он ли резидент германской разведки в Поволжье?» Чекист извлек из архивов губернского жандармского управления одну любопытную бумагу: донос негласного осведомителя жандармерии некоего Рудевича по кличке Тьфу, который сообщал, что Семен Перинов в новогоднюю ночь с 1916 на 1917 год в одном из подпольных бардаков Казани расплачивался со своей подружкой иностранной валютой. И вообще вел себя как иностранец. А ротмистр Казимаков почему-то не прореагировал на это сообщение. А из допроса Перинова (Двойника) выходило, что он этого Казимакова и знать не знал. Может, ротмистр Казимаков искал все-таки Перинова, но не нашел. Нет, вряд ли. Тогда бы он знал Двойника в лицо, ну хотя бы его приметы, и не спутал бы его с кем-то другим на Воскресенской (Измайлов все больше склонялся, что жандармский ротмистр непосредственно причастен к убийству на Воскресенской). А коль так — будет ли сам резидент Черная вдова рисковать своей драгоценной головой? Вряд ли! Ведь люди-то у него есть. Черная вдова обязан хорошо знать в лицо всех своих агентов. И Двойник — не исключение. Он их всех просмотрел инкогнито. В этом чекист был уверен. Иначе какой он, к шайтану, резидент, да еще очень опытный?! А отсюда напрашивается вывод: сам резидент не был на месте убийства, иначе бы он не спутал свою жертву с посторонним человеком. Стало быть, Казимаков — не резидент Черная вдова!
Но все-таки этот царский охранник в какой-то мере связан с кайзеровской агентурой, размышлял молодой чекист. Конечно, связан. И не только по своей прежней службе в охранке. Скорее всего, что он сталкивался с немецкой агентурой будучи жандармом, но не трогал ее. Причина? А все та же — боязнь поплатиться своим теплым местом. Может, поэтому Казимаков не среагировал на информацию осведомителя Рудевича насчет Перинова? Может, и так. А может, просто не успел заняться этим подозрительным Периновым. Ведь донос-то поступил в январе 1917 года, то есть за два месяца до февральской революции. И ротмистр не мог не видеть, что трон уже разваливается, как трухлявый пень, и думал больше о своей шкуре, нежели о Николае II. А посему ротмистр не мог не предпринять нужные меры для обеспечения собственной безопасности. Вот и возникает вопрос: почему Казимаков не разыграл карту Перинова в своих личных целях? Может, по идейным, нравственным соображениям? Ведь были и идейные среди жандармов и царских чиновников. Именно идеи часто приводили к созданию тайных обществ, в том числе и масонских. Но был ли ротмистр Казимаков членом масонской ложи?
Такие тайные общества были и в России. Считается, что масонство распространилось во времена царя Петра I, которого, согласно легенде, посвятил в масонство Кристофер Врен — основатель ордена. Членом масонской ложи стал и Франц Лефорт, приближенный царя. В 1740 году магистром был назначен генерал русской службы Яков Кейт (до этого магистром «для всей России» в 1731 году во времена Анны Иоанновны был назначен англичанин, капитан Джен Филипс).
Масонская ложа существовала и в Москве. Позже Измайлов узнал, что отличительной символикой этой невидимой империи была татуировка на левой руке с изображением двуглавого орла или Петра I. У Казимакова, как утверждал Двойник, была тоже татуировка с изображением орла. «Значит, бывший ротмистр — член масонской ложи и мой идейный противник»,— заключил про себя чекист.
Если допустить, что Казимаков сейчас делает все, чтобы свергнуть новую власть, то он вполне может блокироваться с любой враждебной разрушительной силой. И с германской агентурой тоже. Возможно, сотрудничество с ней строится на паритетных началах. Впрочем, ротмистр мог заключить соглашения и с лазутчиками Самарского правительства или офицерским подпольем. Значит, и эти силы могли пытаться взорвать пороховой завод. И если удастся поймать ротмистра Казимакова, то он, как опытный проводник, обязательно выведет на диверсантов либо на германскую агентуру, а может, и на самого резидента Черную вдову. Эта фигура интересовала чекиста тем, что у него в руках фактически осталась вся агентурная сеть Казанской губернии, то есть сеть негласных осведомителей. Он мог шантажом завести, как заводят ключом часовой механизм, всю эту систему и направить против новой власти.
Утром следующего дня Измайлов навел справки: где в Казани шьют форму железнодорожников. Оказалось: специальных швейных мастерских не было. Значит, надо было объездить все мастерские, какие официально еще работали. Чекист полагал: новая форма, что была на диверсантах, по всей вероятности, была сшита недавно. Вряд ли кто-то хранил их в нафталиновых сундуках специально для организации крушения поездов. Измайлов и приданные ему в помощь работники милиции обошли за день все мастерские, но ни в одной из них в последнее время заказов на пошив железнодорожной формы не выполняли. Потом он поехал в фининспекцию. Там Измайлов выявил индивидуальщиков, занимавшихся шитьем на дому. Но и опрос этих людей ничего не дал. Оставалось последнее — проверить работников железнодорожного склада, где хранится имущество Казанской железной дороги.