Сталин согласился! Он сказал, что через несколько дней Наркоминдел сообщит о согласии Москвы. При этом он предупредил, чтобы до получения телеграммы от Молотова мы не вступали в контакт с финнами по указанным вопросам.
Жданов положил трубку телефона на аппарат, вытер пот с лица, повернулся ко мне и сказал:
— Ясно?
— Да, — ответил ему, — но у меня на встрече с источником может возникнуть ситуация, когда тот, выслушав меня о согласии СССР помочь, скажет, что он сам пойдет к Паасикиви, минуя министра, и от собственного имени заявит, что единственным способом избежать голода в стране является помощь Советского Союза и что с такой просьбой надо обращаться в Москву. Вы учтите, что этот источник действительно крупный политический деятель, бывает у Паасикиви. Как мне поступить в этом случае?
— Пусть он сам решает этот вопрос, — последовал ответ.
— А если он спросит меня об этом?
Жданов задумался и неожиданно спросил:
— А как вы сами думаете?
— Я думаю, что он не упустит случая использовать возможность посещения Паасикиви с таким предложением и его можно поддержать в этом.
Видимо, согласившись, Жданов легко поднялся с кресла и не то в шутку, не то всерьез сказал:
— А вы поспорили бы с моим сыном? — и улыбнувшись, не дожидаясь ответа, попросил дежурного принести два стакана чая.
Откровенно говоря, я не понял смысла сказанного им. Я знал от Терешкина, что Жданов часто спорит со своим сыном, который, являясь талантливым философом, в споре частенько побеждает отца. А меня он тоже считает ярым спорщиком, поскольку никто из его окружения не осмеливается с ним так разговаривать. Было видно, что Жданов еще напряжен после беседы со Сталиным. Хлебнув глоток горячего чая, он еще раз заметил, чтобы я не ходил к источнику до получения телеграммы из Москвы.
Через два дня мне позвонили из резиденции Жданова, чтобы я срочно зашел к Терешкину. Оказалось, что прибыла телеграмма, подписанная Молотовым, примерно следующего содержания: «Поручите заместителю политического советника довести до сведения финской стороны, что Советский Союз сможет оказать продовольственную помощь Финляндии в связи с недородом зерновых, если она обратится за таковой. Для вашего личного сведения сообщаем, что помощь зерном может быть в пределах до ста тысяч тонн». На телеграмме была резолюция: «Прошу переговорить. Жданов».
Принял меня он, как только я появился в приемной.
— Ну вот, теперь действуйте, но имейте в виду, чтобы просьба о помощи исходила от финской стороны, и чтобы у них не создалось впечатления, что мы ее им навязываем. О размерах нашей помощи не объявляйте. Желаю успеха, — довольный, сказал Жданов.
В тот же день я встретился с источником. Сообщил, что его просьба о продовольственной помощи мною обсуждена со Ждановым. Глава СКК с пониманием отнесся к просьбе, консультировался с Москвой, которая ответила, что если население страны испытывает такую нужду в хлебе, то правительство Финляндии может официально запросить советскую сторону о помощи.
На лице моего друга светилась радость. Он спросил, когда же это можно сделать?
— Хоть сегодня, — ответил я ему и поинтересовался, каким образом он думает организовать такую просьбу?
— Сегодня же я и запрошусь на прием к Паасикиви, благо у меня к нему имеется целый ряд важных вопросов.
— Может, вам удобнее это сделать через какого-либо министра?
— Нет, мое обращение к вам о помощи и ваш положительный ответ не должны стать известными кому бы то ни было. Сделать это надо только мне.
И я понял, что он был прав.
Провел он это мероприятие блестяще! Все пошло очень быстро, и в конце января было подписано Соглашение о поставках в Финляндию в период до 1 июля 1945 года тридцати тысяч тонн зерна (сколько они просили), одной тысячи тонн сахара и триста тонн кондитерских изделий. В Советском Союзе хлеб и другие продукты выдавались тогда только по карточкам.
Неделю спустя после публикации в прессе Соглашения о продовольственной помощи заместитель председателя СКК генерал-лейтенант Савоненков вызвал к себе министра иностранных дел К. Э нкеля и в твердом тоне заявил ему протест о том, что в статье 13 перемирия предусматривается сотрудничество Финляндии с союзными державами по вопросам задержания лиц, обвиняемых в военных преступлениях и наказания их. Финские же власти задержали только 34 человека, обвиняемых в военных преступлениях, но суда над ними не провели. Вместе с тем, подчеркнул Савоненков, общественность Финляндии настаивает на принятии срочных мер для выявления преступников войны, чтобы привлечь их к строгой ответственности за содеянные преступления. Советский Союз также ожидает строгого выполнения этой статьи.
Савоненков потребовал также быстрейшего выполнения статьи Соглашения в отношении роспуска профашистских организаций и пресечение их деятельности. Несмотря на требования общественности Финляндии, фашистская организация «Братья по оружию» до сих пор не распущена и продолжает терроризировать население страны. Местные власти в городах и поселках не приняли мер к полному прекращению деятельности ранее распущенных профашистских организаций. Значительная часть членов этих организаций продвигается в полицию, выдвигается на руководящие посты в административные и государственные органы.
Этот протест-заявление на следующий день опубликовали все газеты демократического направления. Начались собрания, манифестации, митинги трудящихся против засилья фашистов и реакции во всех звеньях политической жизни страны.
Мне необходимо было выявить для доклада Жданову общую ситуацию в стране в ее динамике. Наиболее подходящим для такой цели мог быть Граф, с которым я и встретился.
Первое, что он сделал, поблагодарил советское правительство за бескорыстную продовольственную помощь Финляндии.
Далее Граф рассказал, что в схватке между правыми и демократами на стороне правых выступили английские и американские разведчики — Р. Б осли, Д. М эджил, Р. Ю литало. Особенно в этом старается английская разведка. Наиболее активно сотрудничали с англо-американцами такие деятели, как В. К ариокоски, являющийся директором центрального союза работодателей Финляндии, Тойво Тарьянне, канцлер юстиции, генерал Пааво Талвела, министр Бруно Кивикоски, полковник разведки Кякенен, Эрик Габриэльсон — начальник политической полиции города Хельсинки и другие.
Учитывая опасность враждебной деятельности англичан, я поручил Графу углубить свои отношения с другом для получения более подробных сведений о подрывной деятельности финнов, сотрудничающих с англо-американской разведкой.
Время неумолимо отсчитывает дни и месяцы. До выборов осталось чуть больше четырех недель. Надо было проинформироваться у Монаха.
Когда встретились, он рассказал, что после протеста Жданова Паасикиви обязал всех министров в месячный срок представить отчеты, что предпринято по пресечению подрывной работы реакционных группировок. Больше всех досталось министру юстиции Урхо Кекконену за медленную подготовку суда над виновниками войны.
Далее Монах сказал, что в ближайшие дни намерен посетить Паасикиви и посоветовать ему выступить по радио и призвать избирателей голосовать за кандидатов от демократического лагеря. Мне понравилось его намерение.
Дней за десять до выборов меня пригласил Жданов и предложил проинформировать об обстановке в стране перед этим событием.
— Продовольственная помощь Финляндии со стороны Советского Союза вызвала чувства солидарности среди населения и уже оказывает воздействие на избирателей в пользу демократов. Со стороны правых сил организационная работа в предвыборной кампании осуществляется лидерами и активистами распущенных фашистских и полуфашистских организаций. По данным наших источников правым силам активно помогают английские и американские разведчики, прикрытые дипломатическими паспортами.
— Например, шеф английской разведки в Хельсинки Рекс Босли в кругу своих приближенных недавно хвастался, что пока он здесь, Финляндия сохранит свой прежний режим и ее сближения с Советским Союзом не произойдет.