— Чего тебе, мистер вечно голодный на колбасу? — бурчит, насупившись и держа пристальный взгляд.
— Что за стереотипы? Чем ты сейчас недовольна? — спрашивает Хром, закатывая глаза. — Вечно недовольная, вечно оскорбляющая. Не удивлюсь, если у тебя не было друзей на Земле.
— Это у них не было меня! И у тебя тоже не очень-то много друзей! Все время бегаешь за Каренн! И вообще, чего это ты на меня смотришь?! Ты не даешь мне спокойно уснуть!
— А ты меня разбудила! Заставила разложить раскладушку, а теперь еще и возмущаешься! И при чем тут Каренн?
— А при том, что ты говоришь, что у меня нет друзей, когда у самого их нет! Только безответная любовь и колбаса! Хоть колбаса не скажет тебе нет!
— Что?.. Я не… я не влюблен в Каренн. Тебе показалось, — смущенно бубнит Хром, опустив взгляд вниз. — Нет, я не влюблен в Каренн…
Сердце больно ударяется о ребра, камень в груди неприятно ноет. Комок в горле не дает сглотнуть и спокойно дышать.
Сиджи хмурится, отведя взгляд в окно, и зло сжимает челюсть. Она смотрит на мерцающие звезды и полную луну, освещающую крыши домов. В окнах давно не горит свет, а жители спят, видя спокойные и счастливые сны. Даже пьяницы уже не поют свои песни и не орут. Лишь стражники иногда проходят вдоль улиц, звеня доспехами.
— А вот даже если я и влюблен, — продолжает говорить Хром, — то, какое тебе дело?
— Никакого.
Сиджи привстает, достает одеяло и залезает под него. Удобнее устраивая голову на подушку, сердито бурчит:
— А теперь брысь с моей кровати, я хочу спать.
И пинает Хрома в бедро.
— Чего ты пинаешься, а?
Резко открывается дверь, с шумом ударяя о стену, и в комнату вваливается Катарсис. Сиджи и Хром от неожиданности подпрыгивают.
— А че-е-е-го это вы не спите? — спрашивает Катарсис, растягивая слова. — Дети дол-л-жны спать в такое время.
Не дождавшись ответа, Катарсис, шатаясь, подходит к раскладушке и падает на нее лицом вниз. Раздается скрип, а затем сильный удар метала об дерево.
— Она там живая? — шепотом спрашивает Сиджи, вытягивая голову, пытаясь рассмотреть в темноте лежащее тело.
— Не знаю.
— Иди, глянь.
— Вот сама и иди.
Сиджи сильно пинает Хрома в бедро и тот, устало вздыхая, встает и подходит к Катарсис.
— Она спит.
— Вот пусть и спит!
Сиджи поворачивается к стене и закрывает глаза, стараясь особо не вслушиваться в скрип кровати и громкое сопение.
Сон никак не приходил, а за окном начало светлеть. Уже пели птицы, сильнее мешая заснуть. Слышались первые утренние разговоры путешественников, цокот копыт и лязг стали.
Сиджи переворачивается на другой бок, протяжно зевает и трет глаза.
Хром тоже переворачивается, раздражающе скрипя постелью, лицом к Сиджи. Он не спал.
— Твое зелье еще действует, — шепчет Сиджи, пододвигаясь ближе к краю.
— Да, — кивает Хром, посматривая в окно. — Уже светает.
— Ага.
Сиджи молчит, наблюдая за Хромом. И Хром молчит, наблюдая за Сиджи.
За окном поют птицы, шелестят листья, цокают копытами ездовые фамильяры и негромко разговаривают прохожие. Ветер дует, развивая шторку и проникая под одежду. Холодит кожу, вызывая мурашки.
Сиджи ежится, сильнее укутывается в одеяло. И снова протяжно зевает.
Хром секунду смотрит, а потом встает и подходит к кровати Сиджи.
— Двигайся.
— Что? — спрашивает Сиджи, непонимающе вылупив глаза.
— Двигайся, говорю.
— Нет, я не буду двигаться, — чуть испуганно произносит, прижимая одеяло ближе.
— Ладно.
Хром закатывает глаза, перешагивает через Сиджи, попутно накрывая ее своим одеялом, и устраивается у стены.
— Хром, уйди, — шипит Сиджи, переворачиваясь лицом к нему. — Это моя кровать.
— Тихо, а то разбудишь ту алкоголичку, — шепчет Хром, удобнее укладывая голову на руку.
— Ты зачем лег сюда?
— Тебе холодно под один одеялом, да и поговорить надо.
— Ты мог просто дать мне одеяло, а поговорить можно было, не ложась на мою кровать, — бубнит Сиджи, отодвигаясь от Хрома дальше. — Уйди. Уйди с кровати.
— Мне тоже нужно, чем накрываться, — отвечает Хром, залезая под одеяло и пододвигаясь ближе.
Сиджи отодвигается к краю, сердито хмурится и шипит:
— Я сейчас упаду! Уйди с моей кровати со своим одеялом!
— Нет.
В комнате раздается громкий храп и шуршание одежды.
— Ну, хоть кто-то спит, — бубнит Сиджи, насупившись. — Уйди, Хром.
— Давай лучше поговорим, — произносит, устраивая голову уже на подушке. — Слышал, вы узнали, где наемники. Есть идеи, как разузнать про способ вернуться домой?
— Ну, строго говоря, мы не узнали. Нас утром должен отвести друг Алекса, — отвечает Сиджи, кривя лицо и устремив взгляд на серое одеяло. — Не знаю, Хром. По всей видимости, те наемники не наемники вовсе, а разбойники.
— О, тогда грубая сила?
— Не знаю.
Сиджи протяжно зевает и трет глаза. Пододвигается от края подальше, ближе к Хрому, и снова зевает.
— Хром, уйди уже.
— Спи.
Сиджи что-то бурчит и удобнее укладывает голову на подушку, протяжно вздохнув. И уже ни чужое теплое дыхание, ни монотонный щебет, ни очередной громкий храп не могут потревожить долгожданного сна.
========== Глава восьмая. Может, лучше не стоит?.. ==========
Катарсис стоит в дверном проеме, облокотившись о косяк, и наблюдает за Хромом и Сиджи, краем уха слыша спокойные разговоры на первом этаже. Смотрит на два спящих силуэта и на макушки, выглядывающие из-под одеял. И, ухмыляясь, подходит к кровати.
— Просыпайтесь, — спокойно говорит, присаживаясь на кровать. — Магнус уже ждет на улице.
Хром, нахмурившись и что-то пробурчав, прижимает Сиджи ближе, расположив руку на ее спине, и урывается лицом в подушку. Катарсис замечает, как Сиджи забавно морщит носик и хмурит брови.
— Пора вставать, — протягивает Катарсис, тихонечко толкая Хрома за ногу. — Выспитесь на том свете, а сейчас нас ждут дела.
Сиджи мутно смотрит на обнаженную грудь и начинает часто моргать. Широко раскрыв глаза, она резко отодвигается от Хрома, который сладко зевает, и с грохотом падает на пол, утягивая за собой одеяла.
— Собирайтесь, мы ждем на улице, — говорит Катарсис, вставая с постели. — Надеюсь, малолетний сердцеед, ты все-таки сделаешь окончательный выбор. А то я и вправду стала сомневаться, какая у тебя цель.
Катарсис выходит из комнаты и спускается по лестнице, когда слышит крик:
— Какого черта ты спал со мной, Хром?! Чтоб ты колбасой подавился!
Сиджи выходит из трактира, стараясь не обращать внимания на зевающего за спиной Хрома, и идет к Катарсис. Она стоит, облокотившись о деревянный указатель, и говорит с Магнусом, — с тем вчерашним здоровым лысым мужиком, глаз которого закрыт повязкой, но не скрывающий ожог на пол лица.
— Ну, как там у тебя на личном, м-м? Слышала, что ты все-таки сделал предложение той девушке, — произносит Катарсис, подталкивая его локтем в руку, защищенную сталью. — Пусть у вас все будет хорошо.
— Спасибо, — кивает Магнус. — Надеюсь, у тебя тоже все будет хорошо. На личном фронте.
— Ой, сдались мне эти отношения! — хохочет, прикрывая рот ладонью, а второй резво помахивая. — Мне в них не везет. Последний раз меня жестко кинули, оставив письмо с невнятными оправданиями. После этого я, пожалуй, еще сто раз подумаю, прежде чем начать с кем-нибудь отношения.
Сиджи подходит и внимательно смотрит на Катарсис. Ее сапоги и плащ вычищены, рубашка заправлена в брюки, волосы аккуратно заплетены, а на лице не единого следа ночной попойки. Губы раздвинуты все в той же гадкой ухмылке.
— Мы отошлем тебе приглашение на свадьбу. Надеюсь, ты приедешь.
— Постараюсь, но сам знаешь, как бывает. Но я постараюсь. Люблю свадьбы, особенно если женятся друзья.
— Будем ждать твоего приезда.
Мимо проезжает тележка, набитая товарами, и пару брауни на ездовых фамильярах. Они с интересом бросают взгляды на окружение. У беседки проходит высокая женщина, держащая за руку ребенка, который сопротивляется и плачет. Она бурчит на него и силком тащит дальше.