Хром медленно убирает ладони, поднимает взгляд и аккуратно оглядывается. Видит молодую девушку, лежащую рядом без сознания. Длинные каштановые волосы рассыпаны по полу, челка прикрывает спокойное лицо. До ужаса знакомая желтая футболка задрана и оголяет плоский живот, надпись на неизвестном ему языке растянута на груди. Джинсы сильно обтягивают стройные длинные ноги, и, кажется, что они вот-вот от напряжения пойдут по швам.
Хром, глухо постанывая, тихонечко встает, подходит ближе и присаживается на колени. Слышит треск ткани, но не обращает внимания. Наклоняется и тянет руку к лицу девушки. Убирает локоны с лица и застывает.
Такие знакомые пухлые детские черты лица преобразились в строгие и утонченные. Губы приоткрыты, виднеется ровный ряд белых зубов и розовый язычок. Длинные черные ресницы трепещут, густые брови медленно сходятся на переносице. Девушка презабавно морщит носик.
— Гадство, что произошло? — шепчет, хмурясь и убирая непослушный локон девушки за ушко.
Хром встает, подходит к столу. Вздыхает тяжело и протяжно. Стараясь преждевременно не смотреть на свое отражение, берет большое серебреное блюдо и поднимает его. И глухо стонет.
Два янтарных глаза смотрят потеряно, бегло разглядывают сильно отросшие черные волосы, поникшие уши, отсутствие пухлых щек и тонкой детской шеи.
На крепко сложенном теле нелепо растянута детского размера одежда. Кожаные ремешки на меховом воротнике, казалось, порвутся, как и не выдержат давление бриджи. Подошва от сандалий лежит под столом, а на стопах остались висеть фиолетовая ткань и бронзовые вставки.
Хром стоит и молча смотрит на отражение взрослого себя. И не находит сил материться.
За дверью слышится быстро приближающийся цокот каблуков.
Хром кладет блюдо на стол. Оглядывается, хватает сумку Сиджи, перебрасывает через плечо и запихивает листочек, лежащий на столе, себе в воротник.
Скрип дверной ручки.
Хром за талию хватает Сиджи, забрасывает ее на плечо и быстро скрывается за книжными шкафами.
— В Главном Штабе до омерзения скучно! — раздается писклявый женский голос. — Самые большие мероприятия — это дневная тренировка и пятничные посиделки в столовой! И то! Нам не разрешают, как следует надраться!
Хром аккуратно снимает с плеча Сиджи и прижимает к себе. Облокачивается о холодную стену. Удобнее кладет голову себе на грудь, зарывая пальцы в густые волосы. И тихонечко вздыхает.
— Знаешь, если хочешь надраться, то не ищи оправданий в лице злой и ужасной Мико, а просто иди и нажрись, как следует. Заебала ныть.
— Бла-бла-бла, я ничего не слышу.
— Идиотка.
Шелест бумаг и скрип пера.
Тихое дыхание Сиджи опаляет кожу.
— Фу, что здесь за тряпка?
— М-м? А, это я видела на той девчонке. Ну, которую все время гоняет Эзарэль. Она еще постоянно ошивается рядом с главами Гвардий.
— Ха! Столько времени уже в Гвардии, а все никак не может купить себе что-то нормальное. Видела в чем она ходит? Позор! Позор, да и только! Я б таким даже полы не мыла.
Вторая девушка молчит. Недолго. И затем мягко спрашивает:
— Ты уже все сделала, что нужно?
Слышится короткий стон, Сиджи тихонечко шевелит пальцами.
Хром, вылупив глаза, сильнее прижимает голову к груди, пытаясь заглушить звук. И шепчет:
— Прошу, тише.
— Хром? — глухо стонет Сиджи. — Что?..
Сиджи не договаривает и сильнее прислоняется лбом к груди Хрома. Судорожно дышит, вцепившись тонкими пальцами в плечи Хрома, и кривит рот в немом стоне.
Стук каблуков, скрип пера.
— Почти. Я почти переписала рецепт.
— Хорошо.
— А где твой парень купил тебе серьги? Все никак не могу спросить.
Хром крепче обхватывает Сиджи, позволяет острым ноготкам оставлять кровавые следы, а зубам вцепиться в атласную ткань. Хрому слишком легко удается удерживать Сиджи навесу. Слишком естественно.
— Ювелирщик приехал, продает свои украшения на рынке. Говорят, еще пару деньков побудет и вновь уедет.
— Надо бы забежать к нему. Хочу себе колечко.
— Забеги.
Девушки уходят, стуча каблучками и шурша длинными юбками. Скрипит дверь. И только после утихшего стука Хром тихонечко отстраняет Сиджи.
— Все хорошо? — спрашивает обеспокоенно, крепко держа чуть выше талии и ощущая пальцами ребра.
— А ты когда так вымахал? — Сиджи щурит свои серые глаза. — Ты на какой табурет встал, умник?
— Тебе все еще не хорошо…
— Мне просто замечательно.
Хром закатывает глаза.
— Давай, пошли. Тебе нужно присесть.
Сиджи тверже встает на ноги, делает первый шаг, чуть покачиваясь, но не отпускает Хрома. Она идет медленно, тяжело дыша, и бурчит что-то невнятное под нос.
Хром поддерживает и внимательно наблюдает за каждым движением.
— Прошу, — произносит тихо, пододвигая стул ближе.
Сиджи садиться, постанывая.
— Почему мне всегда так херово от твоих зелий?
— Не знаю, — шепчет, садясь на корточки и опуская голову. — Может, из-за того, что ты человек? Не привыкла к зельям?
Сиджи вздыхает, молчит. Смотрит мутным взглядом, чуть хмурясь, и кладет ладонь на макушку Хрома. И тормошит волосы.
Хром поднимает широко раскрытые глаза.
— Мне слишком херово, чтобы сейчас кричать на тебя, обзывать и махать кулаками. Расскажи, что произошло.
Хром протяжно вздыхает, закусывает губу и отводит взгляд.
— Ну, для начала мы не только получили красивые мускулы…
— Что?
— Взгляни.
Хром встает, убирает ладонь, чуть дольше задерживая прикосновение, берет серебряное блюдо со стола и подносит Сиджи, держа его на уровне ее глаз.
Сиджи смотрит на свое отражение. Трет глаза и вновь смотрит. Затем переводит взгляд на Хрома и уже внимательнее изучает его лицо, опускает глаза ниже и произносит:
— Теперь ясно, что это за табуретка была. Хром, какого черта мы так изменились? Ты же говорил, что от зелья просто вырастут мышцы! А не добавит нам десяток лет!
— Да не знаю я, что пошло не так! — восклицает Хром, разводя руки.
Сиджи выхватывает блюдо, встает и смотрит на себя под разным ракурсом.
— Твою ж мать, футболка окончательно испорчена! Смотри, она порвалась! А джинсы? Джинсы?! У меня совершенно нет денег на одежду! Даже после того, как мы вернемся в норму, то вещи испорчены окончательно!
— Я точно в таком же положении, Сиджи, — бурчит Хром, разглядывая презабавно сморщенный носик и опасно сверкающие глаза.
— А у тебя-то чего денег нет? — шипит Сиджи, щуря глаза.
— Все мои запасы были в том компасе, который кое-кто умудрился потерять на Нефритовом побережье.
Сиджи фырчит, и крутиться дальше, разглядывает себя со спины и протертую ткань джинс. Она щурит глаза, выворачивается, кусает нижнюю губу. Смотрит внимательно. И тихонечко стонет.
Хром наблюдает. Рассматривает длинные густые волосы, веснушки на спине из-под короткой футболки, изящную линию рук. Худые пальцы, что мертвой хваткой вцепились в блюдо. Длинные черные ресницы, прищуренные серые глаза и губы. Хром отводит взгляд, пытается смотреть на книжные полки, сферы, модели планет, осколки кристаллов, на колбочки и мензурки. На перо, что вот-вот упадет со стола. Смотреть на что-то другое, но…
Но взгляд возвращается каждый раз.
Сиджи откладывает блюдо подальше и вздыхает, оперевшись руками о стол.
— Сколько, говоришь, будет длиться эффект?
— Говорю, что не знаю, — бурчит Хром, оттягивая ткань бридж, которая больно врезалась в кожу.
— Тогда не будем терять времени, найдем себе одежду, соберем вещи и уйдем.
— А прикрытие?
— Черт!
Сиджи нервно топает ногой, кусая губу и запуская пальцы в волосы.
— Но здесь оставаться нельзя, — говорит Хром. — Если нас увидят, то… ну, меня запросто исключат.
— Хорошо, пошли.