- Ты. Ты поведешь детей…
С уверенностью, рожденной в бесчисленных операциях на поле боя, Махаон нанес удар в гиподерму открытой части шеи библиария. Двойная доза блокиратора могла свалить боевого брата, словно разбитый люмен, но, в случае Спиридона, эффект не был мгновенным. Его челюсть перекосило, а голова развернулась к апотекарию, шест выпал из рук. Торкира звал своих ветеранов, чтобы угомонить обезумевшего псайкера, но Махаон уже укладывал голову Спиридона на пол. Но даже в бессознательном состоянии глаза библиария оставались открытыми и темными. Стоя в нескольких метрах от него, капитан Тракиан застыл, словно каменная статуя, его руки тряслись, пока он пытался справиться с дыханием.
- Что он хотел сказать? – прошептал он, обращаясь к Махаону.
Апотекарий не ответил. Он просканировал жизненные показатели и псионически-церебральную активность Спиридона. Они постепенно возвращались к нормальным показателям. Холодная, темная миазма исчезла под столом. Только после этого его глаза снова стали нормальными, а тело застыло в бессознательном состоянии. Спиридон ничего не помнил о случившемся, даже когда его уводила команда служителей апотекариона. Пока библиария уводили из комнаты, Махаон находился за пределами каюты Тракиана, стоя рядом с двумя стражами, апотекарий разминал костяшки пальцев. Политика находилась за пределами его обязанностей. Офицеры Ордена, капитаны и магистр, сами в состоянии решить все спорные вопросы. Тракиан всегда был открытым человеком. Он предлагал двигаться дальше, взяв с Мирала только самое необходимое и совершив хорошо просчитанный прыжок. У Торкиры были свои планы на этот счет: он хотел пустить здесь корни и создать плацдарм обороны против Кракена, хотя, если верить словам Спиридона, у Кос не осталось такой роскоши как время. Может ключ к выживанию находится где-то по середине этих планов? Махаон тяжело вздохнул. Он и его братья апотекарии обладали достаточными знаниями и опытом, чтобы создать как можно больше новых Кос Императора. Все, что их ограничивало – это запас геносемени. Но, со временем, они пополнят запасы. С каждым поколением боевых братьев банки прогеноидов будут пополняться. С четырехстами выжившими боевыми братьями, разбросанными по всему флоту, у них достаточно запасов геносемени. Махаон еще раз мысленно произвел перерасчеты. Более чем достаточно, пока Орден не понес еще большие потери, следуя планам магистра Торкиры по уничтожению ксеносов, захвативших Соту…Махаон был доволен. Какой бы план действий не был принят, он будет советовать лидерам быть более осторожными и прагматичными. Есть вещи, которыми нельзя рисковать, какой бы определенной…
Услышав звук шагов бронированных ботинок среди суетных передвижений сервов, апотекарий поднял взгляд вверх и увидел одного из боевых братьев, направлявшегося к нему. Его лицо было ему не знакомо, на броне виднелась символика седьмой роты. В отличие от брони остальных Кос Императора, эвакуировавшихся с Соты, доспех воина выглядел практически нетронутым.
Возможно, один из счастливчиков, предположил апотекарий. Проходя под аркой, воин отсалютовал ветеранам.
- Приветствую, братья. Я пришел поговорить с магистром Торкирой.
Слегка удивившись подобному поведению, стража смерила вновь прибывшего осторожным взглядом.
- Это невозможно, - произнес один из них. – Магистр Ордена никого не принимает. Меры безопасности усилены.
- Он захочет меня услышать. У меня есть ценная информация об уничтожении нашего родного мира.
Махаон уставился на десантника. Из всего, что он ожидал услышать в коридорах корабля, эта информация стояла последней в его списке. Похоже, у стражей была такая же точка зрения.
- Что ты сказал? – рявкнул второй гвардеец, крепко сжав рукоять косы.
Еще раз окинув воина взглядом, Махаон отметил хорошее сложение и темноватые глаза десантника, почерневшие в результате процесса преобразования из обычного человека в Адептус Астартес. Благородные черты лица воина, хоть и слегка измененные в процессе, выдавали в нем коренного сотанца. Его голый череп был гладко выбрит и смазан маслом.
- Я уверен, ты услышал меня, брат. Ну что ж, я повторяю, у меня есть ценная информация…
- Кто ты? – вмешался Махаон.
- Мое имя – брат Гадрий
Первый ветеран выступил вперед, мягко отталкивая десантника назад.
- Брат Гадрий, согласно протоколу ты должен передать информацию своему прямому командиру, а тот, если информация действительно так ценна, как ты говоришь, передаст ее магистру Торкире.
Гадрий покачал головой, игнорируя угрозу, исходившую от ветерана. Его голос оставался спокойным и уверенным.
- Капитан Аргус мертв.
Стражник нахмурился.
- Тогда твоему сержанту или заместителю. Мне плевать. Ты не пройдешь, не сейчас.
На этот раз он усилил нажим на грудную пластину Гадрия.
- Я настаиваю на том, чтобы ты покинул это место и более строго выполнял требования протокола безопасности.
Гадрий слегка растерялся, но продолжал стоять на месте. Затем он бросил взгляд на Махаона, словно только что заметив апотекария.
- Ты же апотекарий. Ты занимался братом Спиридоном, после того, как он увел нас с Соты.
Махаон не мог понять почему, но тон Гадрия задевал его. Слова десантника звучали как укор.
Он собирался ответить, когда глаза Гадрия обратились на дверной проход позади них, и он коротко кивнул, отворачиваясь от апотекария и стражников.
- Да будет так, прошу прощения за беспокойство.
Когда он стал удаляться в противоположном направлении, один из ветеранов опустил лезвие косы и фыркнул.
- Неприятный парень.
Обменявшись комментариями, стражи вернулись на свои посты. Махаон проигнорировал их, следуя коротким путем по коридору и не спуская глаз со спины Гадрия. Воин оглядывался из стороны в сторону, словно луч, блуждающий в тени. Апотекарий внес запись в свой планшет: «Гадрий. Седьмая рота. Аргус.»
Дни были длинными на Мирал Прим. В прямом смысле слова. Тридцать два часа семнадцать минут по терранским стандартам. Дневное и ночное время не зависело от сезонов и оставалось неизменным круглый год. Прошло семь дней с того момента, как они выдвинулись в поход, ведомые местным проводником, и терпение Кулмония подходило к концу. Джунгли окружили их плотной стеной, практически не пропуская свет. Временами ему казалось, что они всячески препятствуют десантникам, словно противники на поле боя. С Могилы окружавший их пейзаж казался безмятежным, но это впечатление было ошибочным. Здешняя биосфера словно конфликтовала сама с собой. Хищная растительность была меньшей из множества опасностей, встречавшихся на их пути. Даже четвероногие охотники-берсерки, перепрыгивавшие с ветки на ветку, казалось, понимали, что не стоит наступать на побеги кровожадных, жалящих деревьев, листья которых становились ярко красными перед тем, как наброситься на живое существо, чтобы высосать из него все соки.
Двое закованных в броню боевых братьев осторожно прокладывали путь сквозь рощу похожих на баллоны кактусов, усеянных ядовитыми иглами. Юный Хвигр пригибался, проходя под покрытыми мхом ветвями.
- Быть на стороже, гигант Кулимосс, - произнес он на корявом Готике, белоснежная улыбка отразилась на его бледном, усеянным угрями лице. – Небольшой порез убивать даже большего, чем ты.
Кулмоний скривился.
- Я не понял ни единого слова. Что хочет от меня этот отброс?
Брат Кельтру на мгновение отвлекся.
- Я не думаю, что это был вопрос. Может он имеет в виду какой-то яд?
Хвигр засмеялся, когда Кулмоний снова перевел на него взгляд. Он все еще находил забавными вокс-решетки их шлемов. Мелкий балбес продолжал корчить гримасы, изображая суровое выражение лица, его рот искривлялся в попытке изобразить решетку шлема.
- Почему братья-гиганты злиться? – повторял он снова и снова, пока Кулмоний не приказал ему заткнуться.
Это. Это и есть будущее их Ордена. Кулмоний сделал глубокий выдох, поправляя рюкзак с тросами.
- Пошли парень, ты вообще в курсе, где мы находимся? Долго еще?