Зато благодаря этому шансу на постоянную работу в столице, он смог перетащить туда же и Сашу с Котовым и новым басистом, имя которого Глеб даже и не пытался узнать. Агата стала периодически мелькать в московских клубах. Четвертого альбома они так пока и не выпустили. Насколько было известно Глебу, он даже не созревал у них. Саша иногда приходил к ним на студию, сидел, подперев щеку кулаком, и качал головой, жалуясь, что зря он забросил медицину ради мифической славы, которая так и не состоялась. Так и не случилась.
Иногда Глеб посматривал на то, чем стала сейчас, в его новом 1991-м, Агата, и его накрывало чувством вины: здесь она никогда не станет культовой, не станет легендой. Здесь страна не будет знать, кто такой Вадим Самойлов. Но она по-прежнему будет распевать:
- Я на тебе, как на войне, а на войне – как на тебе.
Все встало на свои места. Каждый получил то, что заслуживал.
Вадим вел себя спокойно и безропотно. Не спорил, не высказывал мнений, отрабатывал свой хлеб и уходил. Подыскивал где-то дешевую репбазу для Агаты, пытался протолкнуть их материал на радио, устроился звукачом еще в пару коллективов, а Саша пошел подрабатывать на скорую.
К концу 1991-го Глеба провозгласили главным хитмейкером русского рока.
Судьбоносный звонок состоялся прямо в новогоднюю ночь. Отмечали они опять вдвоем с Ильей. Отношения с женой у того не ладились, Бутусов же наоборот повсюду таскал за собой свою юную Анжелику. В итоге они завалились в какой-то третьесортный шумный бар и всю ночь пили и гадали, как же все это так случилось. Глеб рассказывал Илье подробности своей прошлой жизни, Илья качал головой. В глубине души никто из них не был уверен, что поступает правильно.
- Ну что я, мать Тереза что ли в конце концов? – ударил Глеб ладонью по столу. – Я и без Агаты прославился. Лишний раз только доказал себе, что Агата – это и есть я. Бренд ничто. Почему я должен тащить троих взрослых людей на своем горбу? Вадик создал группу, пусть он ей и занимается. А я ему с самого начала сказал, что хочу свой коллектив со своими правилами.
- Все правильно, - кивал Илья. У него не было ни одного контраргумента, но на душе у обоих почему-то все равно было паршивее некуда.
По домам они разошлись уже под утро, и только Глеб успел рухнуть на кровать, как раздался телефонный звонок. Он потерся носом о подушку и опустил руку – телефон стоял у него под кроватью.
- Глеб Самойлов? – прозвучал в трубке голос с заметным акцентом.
- Да, - проворчал Глеб и перевернулся на спину, устраиваясь поудобнее.
- С вами говорит представитель саунд продюсера Рика Рубина. Послезавтра Рик будет в Москве по рабочим делам. Будет ли у вас возможность встретиться с ним?
Глеб подскочил, усиленно моргая и пытаясь сообразить, что происходит.
- Да. Но где и во сколько?
Секретарь безапелляционным тоном продиктовала ему время и место встречи, пожелала удачи и положила трубку.
Рик Рубин? Глеб никогда прежде не слышал этого имени. Тут же набрал Илью.
- Рик Рубин? Кажется, неплохой молодой саунд продюсер. Вроде даже с Аэросмит работал и Ред Хот Чили Пепперс. Глеб, это наш шанс!
На встречу договорились в итоге идти вместе. Выбор между Нау и Глебом стал для Кормильцева очевидным. Он лишь решил озвучить его Бутусову после встречи с Риком.
Несмотря на свою молодость – а он был всего на год старше Вадима – Рик выглядел весьма импозантным и солидным мужчиной, хоть и довольно просто, если не сказать небрежно, одетым. Английским Глеб не владел, поэтому присутствие Ильи оказалось весьма кстати еще и поэтому. Предложение Рика звучало весьма коротко и емко. Музыка, которую пишет Глеб, нынче набирает бешеную популярность, надо ловить момент. Рик послушал его альбом и был очень впечатлен. Он приглашает обоих в США, музыкантов подберет своих. От них выполнение всего одного условия – тексты песен должны быть на английском.
- Без проблем, - тут же отозвался Илья.
Рик торопил их, приступать к работе необходимо было немедленно, поэтому собирались они в спешке: подавали документы на визу и пока дожидались, Глеб записался на курсы английского, а по вечерам с ним еще дополнительно занимался Илья.
Вадима с собой они разумеется не брали.
Трудно было сказать по непроницаемому лицу старшего, был ли он искренне рад за Глеба или улыбался лишь для видимости. В глазах его давно уже осел вулканический пепел, и во взгляде не читалось уже более ничего. Он смиренно кивнул, когда услышал новость, бросил короткое и сухое «Поздравляю!» и пошел собирать вещи. В той студии Глеб работать больше не будет.
Однако, в тот момент все же немного повезло и старшему. Работать его оставили – осиротевшему Наутилусу позарез нужен был хоть кто-то для компенсации ушедшего Кормильцева. И хоть Вадим не писал текстов, но он делал грамотный звук, и они с Бутусовым решили держаться вместе – насколько хватит их ресурсов.
В США друзья вылетели в марте 1992 г. Одни.
========== 9. ==========
После возвращения в Москву надо было что-то решать с Глебом, как-то внедрять его в его нынешнюю большую жизнь без старшего брата, раз уже решение касательно Агаты было принято окончательно и бесповоротно. Знакомить его с Ларионовой, приучать к тому, что теперь он часть Матрицы и будет исполнять ее песни.
Домой они снова летели разными рейсами. Встретились в аэропорту – Глеб намеренно отстал от группы и поехал с Вадимом к тому домой. Еще толком не осознавая своей участи.
Вадим долго мерил шагами кухню, молча наблюдая за тем, как Глеб поглощает купленную по дороге пиццу, затем сел на соседний стул и просто произнес:
- Думаю, тебе надо будет завтра поехать к Тане.
- Вадик, но… я ее совсем не знаю.
- Познакомишься. В конце концов, ты же сам на ней женился, не кто-то еще – ты!
- Вадик, она же намного старше меня!
- Тебе и самому 49 уже, привыкай к этой мысли, Глеб.
- Но я же не виноват, что так вышло!
- И я не виноват, - хмуро бросил Вадим.
- Вадик, ну давай я переслушаю всю Агату от и до и с учетом уже написанного ранее напишу что-нибудь новое! Мы альбом выпустим, а?
- Выпускай его с Матрицей, - Вадим был неумолим.
- Скажи, почему ты наказываешь меня? – Глеб уронил голову на руки. – Вы поругались с ним, а расхлебывать ваши сложные взаимоотношения должен я! Почему, Вадик?!
- Потому что мы поругались с ТОБОЙ, понимаешь? С тобой, Глеб, а не с кем-то там. Ты все равно станешь таким – рано или поздно. Это сейчас я нужен тебе как единственное знакомое существо в абсолютно чужом тебе мире. А лет через десять ты освоишься и снова захочешь в сольное плавание. А второго такого удара я уже не переживу. Я тогда буду слишком стар для подобных заявлений. Я утомлю тебя своими лидерскими замашками, ты потребуешь свободы… все пойдет по старому накатанному сценарию. Только лет мне будет уже значительно больше. Что переносится в 45, от того в 65 умирают. Нет, Глеб, я один раз уже похоронил Агату. Не хочу хоронить ее повторно. Не хочу давать себе шанс снова поверить в нас с тобой. Я как смогу помогу тебе освоиться в новой жизни, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Если хочешь – мы даже распустим слух о том, что помирились, чтобы нам было проще проводить все это в жизнь. Но и не более того.
- Я разведусь с Таней, - буркнул Глеб.
- А вот это пожалуйста.
- Можно я перееду жить к тебе?
- Нет, Глеб, это исключено, - сразу пресек Вадим даже намеки на подобные мысли.
- А если я Матрицу распущу?
- А жить на что будешь?
Глеб охнул и отодвинул к краю стола остатки пиццы.
- А ты как? Продолжишь гастролировать сольно?
- Отгастролировал уже, - горько усмехнулся Вадим. – Отыграю на паре фестов да и отчалю на заслуженный отдых. Уходить надо вовремя. Накопления, благо дело, есть кое-какие.
Глеб нахмурился. Брат махом вычеркивал его из своей уже отлаженной жизни. Его взрослый 55-летний брат, который по логике должен был бы помочь ему адаптироваться в новом мире, бросал его на растерзание незнакомым людям. Тянуть дальше волынку было бессмысленным. Глеб поднялся, вытер губы рукавом.