- Это я во всем виноват, - пробормотал Глеб, неуклюже обнимая брата за плечи.
Было стыдно, горько и мерзко как-то. Почему-то появилось желание все исправить, чтобы только он не разочаровался в том, что они когда-то сотворили.
- А хочешь песни наши послушать, а? Мы же были дико популярны, мы стадионы собирали! У нас куча хитов была! – затараторил Глеб.
- Да? – Вадим вытер глаза и заулыбался. – У нас все-таки получилось?
- Получилось! – Глеб поспешно нашел на ютубе первые попавшиеся агатовские хиты – Как на войне, Ковер, Опиум, Тайгу… Включал их по очереди брату, смеялся и плакал вместе с ним.
Они несколько часов просидели плечом к плечу – пересматривали старые агатовские концерты, Вадим кричал, как классно он выглядел в 2003 году, и какие шикарные шмотки были у Глеба. Глеб смущался, отпихивал его плечом, пил давно уже остывший чай и все искал, искал новые видео, чтобы только оттянуть закономерный вопрос: почему же распалась Агата?
Известие о смерти Саши Вадим воспринял довольно спокойно, хоть бледность и залила его щеки. А потом в ютубе вдруг всплыли Ностальгические, и Глеб не успел оттолкнуть руку Вадима, быстро освоившего планшет и, словно ребенок, радовавшегося технической новинке…
- 2015… Почти 5 лет назад… Когда, говоришь, Агата распалась? – наивный асбестовский увалень… надеялся уличить брата во лжи… искренне поверил вдруг, что это была только шутка…
И тогда Глеб решился. Зажмурился и все рассказал. Все без утайки – про Кормильцева, Юлю и Суркова. Про Снейка и Бекрева. Про Матрицу и СДК. Про Ностальгические и суды. Про ссору и тотальное отчуждение. Про то, что сейчас он общался с братом впервые за несколько лет…
Он старался не смотреть брату в глаза, но взгляд нет-нет, да скользил туда в карие бездны, которые заволокло тьмой Мордора, когда тот узнавал все новые и новые глубины их с Глебом падения.
- То есть сейчас вы вообще никак не контактируете?
Глеб пожал плечами, покачал головой.
- Я его голос слышу только с планшета да из наушников. Даже запах его, кажется, забыл…
Вадим подвинулся чуть ближе, толкнулся лбом брату в нос:
- Понюхай. Точно забыл?
Глеб вдохнул и вдруг понял, что помнит. Помнит его до сих пор – терпкий, чуть душноватый, но странно приятный. Вадим так пах всегда даже после душа, и было время, когда Глеб пропитался этим запахом насквозь. Вот и теперь вспомнил, заново ощутил его на своей коже. Прикрыл глаза, провел пальцами по волосам Вада…
- А вот так можно представить, что это ты, а не он… и словно бы прошлое вернулось.
- Какой еще он, Глеб? Есть только я и больше никого. Что мне делать теперь?
Глеб спохватился, открыл глаза. И вправду, с братом надо было что-то решать. Возвращать его домой к Юле было опасно: если она просечет, что с мужем что-то не то, он мигом улетит либо в дурку, либо в обычную клинику на проверку на предмет амнезии. Под нее кстати проще всего было закосить, но тогда Вада без сомнения запрут и начнут пичкать лекарствами, а ему надо было что-то решать с концертом, чтобы как-то привлечь к себе внимание двух юных гениальных умов.
У себя селить брата Глеб тоже не мог: у Тани возникнет масса вопросов, по фандому тут же поползут слухи, которые и без того-то постоянно циркулируют там. Потом это в прессу просочится, и как тогда с настоящим Вадимом разбираться? Как в глаза ему вообще смотреть после такого? Отчего-то Глеба вдруг дико заволновал этот вопрос.
Снять Ваду гостиницу и периодически приходить его проведать? И того хуже. Тогда их точно примут за любовников. Мама! – сверкнуло внезапно в голове Глеба точно озарение.
- Вадик, а ты не хочешь пока поехать у мамы пожить? Думаю, она рада будет.
- А с концертом тогда что?
Тоже не сходилось. Глеб поначалу решил было сам связаться с Никитой, так у того лишние вопросы могут возникнуть. Да они у него и так уже поди возникли, когда Глеб уволок обезумевшего брата прямо с концерта. Наверняка это уже успели заснять на камеру и выложить во всех пабликах всех соцсетей. Не отвертишься.
Глеб полез по хештегам инстаграма. Так и есть: всюду они двое во всех ракурсах. Вот стоят возле машины, и Глеб запахивает на Ваде пуховик. Вот он заталкивает его в машину прямо у носа очумевшего Никиты. Вот они заходят в гостиницу. Кто-то даже в холле умудрился их заснять и залить короткое видео. Соцсети уже загудели вопросами о вероятном примирении братьев. Завтра наверняка и пресса проснется. Необходимы были решительные действия.
- Может, поспишь пока, а? – предложил Глеб брату, кивая на одну из кроватей. – А я пока подумаю, как нам быть дальше. Хотя… давай-ка для начала Никите позвоним.
Глеб подошел к Ваду и принялся бесцеремонно рыться в карманах его широких штанов. Вадим засмущался, покраснел и отвел глаза. Глеб достал мобильный, нашел в списке контактов Никиту и сунул телефон брату:
- Значит, так. Это твой директор, он должен знать твой концертный график. Звонишь ему сейчас и как-нибудь намекаешь, что тебе на концерте стало плохо, извиняешься, обещаешь опубликовать официальное заявление в соцсетях по данному поводу. А потом как бы невзначай спрашиваешь, когда у тебя следующий концерт. Нам надо будет к нему как-то ведь подготовиться.
Глеб ощущал прилив незнакомого или давно забытого адреналина. В голове гудело, уши горели, а в груди все пело на разные лады, он и сам толком не понимал почему и откуда взялась вдруг такая радость. Но пока он не стремился анализировать собственные ощущения.
Вадиму, великолепно обращавшемуся с техникой, даже не потребовалось объяснять, как вызывать нужного абонента. Он даже сообразил поставить телефон на громкую связь, чтобы Глеб по возможности мог подсказать ему что отвечать.
- Никита? Слушай, - Вадим замялся, явно смущаясь так по-хозяйски общаться с абсолютно незнакомым человеком, - мне что-то неважно стало на сцене. Давление, кажется, скакнуло. Я в больнице сейчас.
- Мне подъехать? – тут же нашелся Никита.
- Не стоит, как только оклемаюсь, я сам доберусь до поезда. Я тебя только попрошу как-то организовать прямо сейчас публичные извинения перед поклонниками за этот эпизод. Нехорошо получилось…
- Да, конечно, это не проблема. Сейчас поговорю с Ядовым, все решим.
- И еще… из-за скачков давления у меня что-то с сосудами головного мозга… - Глеб сидел и умилялся на то, как врал на ходу Вадим. – Я подзабыл, какого там числе у нас следующий концерт-то?
- Тьфу-ты черт, опять вывесить забыли! Чартова Дюжина это февральская. Сейчас Сашку тоже попрошу обновить график.
- Понял, спасибо тебе большое.
- Может, я все-таки подъеду?
- Да нет, все в порядке, - Вадим хотел было добавить, что с ним Глеб, но вовремя осекся.
- Значит, ты в Дюжине выступаешь, - с ноткой ревности в голосе протянул Глеб, заходя на сайт Нашего радио. – Так, она будет 13 февраля. Времени у нас вагон, целых два месяца. Разберемся. У кого бы нам твой сетлист узнать… Впрочем, вряд ли кто-то из СДК его знает. Может, ты и сам еще не придумал, что играть. Значит, придется думать вместе. Но это ладно, ты и вправду иди ложись сейчас, а я поищу, куда тебя поселить можно до Дюжины.
Вадим покорно отправился в кровать, а Глеб до глубокой ночи лазил по Циану в поисках съемного жилья где-нибудь поближе от его собственной квартиры. И к великой радости нашел неплохую однушку прямо в соседнем подъезде своего дома. Оставил на сайте заявку, отправил сообщение агенту о желании на следующий же день снять ее даже без просмотра и сам отправился на соседнюю кровать.
Вадим спал как обычно – скинув с себя одеяло, в позе звезды. Глебу на секунду захотелось подойти ближе и коснуться пальцем обнаженной волосатой груди брата, но он тут же поморщился, тряхнул головой и отвернулся к противоположной стенке.
========== 3. ==========
К Легендарному концерту Вадим готовился долго и тщательно: подбирал сетлист, прикидывал, насколько его вокал сможет заменить Глебов. Даже реакцию публики пытался просчитать: что выстрелит, что станет бомбой, а что…уподобится ядерному взрыву? Ну, разумеется, услышать из уст Вадима Извращение и Крошку уже станет настоящим событием, но взорвет ли это массы? И когда Вадим, прикрыв глаза, взял на сцене первые аккорды «Под огнем», то понял, что не прогадал. В зале наступила гробовая тишина. Потом послышались робкие неуверенные смешки, а потом все как один вдруг взревели и принялись подпевать ему.