— Допустим, что так, — не стал отрицать Мортон. — Мама любит узнавать обо всём в числе первых. Но это ещё не значит, что она немедленно побежит к Пенелопе или Дженнифер, чтобы испортить ваш сюрприз.
— Очень на это надеюсь, — сказал Патрик. — А тебя, Шейн, предупреждаю: до вечера даже не думай рассказывать Алисе. Иначе потеряешь остальные зубы. Понял?
— Понял, понял. И таже не шоби’алша ’ашкаживать… Вот, щё’т! — C большим опозданием Шейн додумался освободить свой язык от наложенных Фебом чар. — Не жабудь… не забудь предупредить и Гленна.
— За него я спокоен. Он не трепло, как вы с Мортоном.
— Полностью согласен, — кивнул Феб.
— Польщён вашим доверием, ребята, — произнёс Гленн. — Как я понимаю, репетиция сегодня отменяется?
— И завтра тоже, — сказал Феб. — Предлагаю всем хорошенько подумать над предложением Амалии. А позже вместе обсудим и решим, что делать дальше.
— Я прямо сейчас могу сказать, — сообщил своё мнение Мортон, — что мне это совсем не нравится. Думаю, наши проблемы можно решить иначе, не таким радикальным способом. Я категорически против роспуска команды.
Шейн гадко ухмыльнулся.
— Ну ещё бы! Ведь без нас ты пустое место. Чтобы стучать по барабанам и тарелкам, большого ума не надо. На это способна и обезьяна.
Мортон сжал кулаки, но лезть в драку не стал. Он был слабее Шейна и в рукопашной всегда ему уступал.
— В самом деле? Ты уверен насчёт обезьяны? А давай-ка попробуем — садись на моё место.
Феб, Патрик, Лана и Амалия вместе бросились гасить новый конфликт, пока он не разгорелся в полную силу.
А Гленн вдруг почувствовал, что ему всё до чёртиков надоело. Ни с кем не попрощавшись, он открыл Туннель, шагнул в него, а в следующее мгновение вышел, оставаясь в том же мире, только перенёсся на сотню миль от дома. Здесь, между берегами, буйно поросшими оранжевой травой, медленно текла река. Она брала начало в тающих снегах на краю ночи, несла свои воды через весь вечер, а по мере продвижения в глубь дневного полушария постепенно высыхала. Пар конденсировался в облака, которые воздушными потоками относились обратно на ночную сторону, где выпадали в виде снега. Таков бы круговорот воды в Сумеречных мирах.
Гленн опустился на траву у самого берега, более внимательно обследовал свою ушибленную руку и принялся залечивать мелкие повреждения, попутно размышляя о том, что делать дальше. Возвращаться к друзьям он не хотел, тем более что Патрик и Феб с девочками собирались к родным, а Мортон и, особенно, Шейн в последнее время здорово действовали Гленну на нервы (тут Амалия была права, их команда трещала по швам). В Авалон его тоже не тянуло. И вообще никуда, кроме…
Но нет, с Фионой всё кончено. Гленн сам сжёг все мосты во время их последнего разговора. Он потерял дружбу Фионы, потерял то, чем должен был дорожить, как величайшим сокровищем. Бьёрн Зоранссон правильно назвал его дураком. Он действительно дурак. Ещё какой!
Разобравшись с рукой, Гленн ещё долго сидел на берегу реки, курил одну сигарету за другой и думал. Наконец принял решение и попытался связаться со своим дядей Шоном. Ответ пришёл незамедлительно. Вернее, не ответ, а автоответ:
«Доброго времени суток! Если вы искали Шона, сына Артура, то попали по адресу. Это — хорошая новость. А плохая состоит в том, что вы выбрали неудачное время — я либо сплю, либо очень занят. Можете оставить сообщение или связаться со мной позже. На крайний случай, вдруг дело важное и не терпящее отлагательства, повторите свой вызов, промодулировав его на мотив моей любимой песни. Не знаете? Что ж, жаль. Желаю вам удачи!»
Как и все близкие родственники, Гленн знал, что блокировка Самоцвета Шона снимается с помощью «Песенки о пьяных ёжиках». Но, разумеется, повторно вызывать не стал. Его дело было не столь важное, чтобы будить Шона или отвлекать от работы.
Гленн достал из кармана маленькое зеркальце, наложил на него необходимые для установления визуального контакта чары и послал вызов другому адресату. Зеркальная поверхность покрылась рябью, потом помутнела, и из тумана послышался вопрос:
— Кто там?
— Вика, это Гленн.
— А, привет… Сейчас. — Спустя десяток секунд туман в зеркальце расступился, и Гленн увидел Викино лицо. Она улыбнулась: — Вот так сюрприз! Не могу припомнить, чтобы ты раньше со мной связывался.
— Ты права, не связывался, — подтвердил Гленн. — Но код твоего Самоцвета сохранил. Кажется, ты дала мне его лет пятнадцать назад.
Вика кивнула:
— Да, где-то так. Рада, что наконец-то он тебе пригодился. И чем я могу быть полезна?
— Не подскажешь, как найти Бьёрна из Асгарда?
— А зачем он тебе? — мигом насторожившись, спросила она. — Только пойми правильно, я совсем не собираюсь лезть в твои дела. Просто от Амалии мне известно, что ваша компания не слишком благосклонна к Бьёрну Зоранссону. Если честно, мне и самой он не нравится, но я не намерена содействовать вашим разборкам.
— Никаких разборок не будет, — пообещал Гленн. — Я лишь хочу поговорить с ним, понять, что он за человек. Недели две назад мы уже виделись, но мельком, и успели обменяться только парой слов.
Вика ненадолго задумалась. Потом кивнула:
— Ладно, сделаем так. Я сообщу о тебе Бьёрну, а он пусть сам решает — то ли свяжется с тобой, то ли пригласит к себе, то ли сам тебя навестит. Ты где будешь?
— В ближайшее время здесь, — ответил Гленн. — Сейчас передам координаты…
— Не надо, я уже тебя засекла.
На этом они попрощались и прервали связь. Гленн не спеша закурил ещё одну сигарету и как раз заканчивал её, когда рядом с ним возник Агнец.
— Меня прислал рыцарь Бьёрн из Асгарда, — надменно произнёс он. — Я получил от него приказ сопровождать тебя. Ты готов идти со мной?
— Готов, — ответил Гленн, поднявшись. — Веди меня.
Агнец подступил к нему и положил на плечо свою большущую руку. Затем последовал уже привычный для Гленна рывок в Туннель, они быстро пересекли Экваториальный Пояс и с головокружительной скоростью понеслись вдоль Полярной Зоны Порядка. Примерно через минуту Агнец замедлил ход, вновь свернул к Экватору, а вскоре они вышли из Туннеля посреди небольшой долины, со всех сторон окружённой горами. Невдалеке от них стоял шатёр из тёмно-синего шёлка, украшенного золотыми геральдическими изображениями Мирового Древа Иггдрасиля — асгардского герба.
При их появлении полог шатра отклонился, и оттуда вышел Бьёрн Зоранссон. Он был безоружен, но держался начеку, и Гленн буквально физически чувствовал его напряжение, готовность в любой момент отразить атаку.
— Спасибо, Ариэль, — сказал Бьёрн Агнцу. — Теперь возвращайся к работе.
Агнец молча поклонился ему и тут же исчез. А Бьёрн смерил Гленна пристальным взглядом.
— Я уже говорил, что не собираюсь избегать встреч с тобой. Но на дуэль не соглашусь ни под каким предлогом. Если сейчас ты попытаешься напасть на меня…
— Не попытаюсь, — успокоил его Гленн. — Я пришёл не драться.
— А зачем тогда?
— Ну… просто так. Поговорить с тобой.
— О чём?
Гленн замялся, подбирая слова.
— Я много думал над тем, что ты сказал при нашей прошлой встрече. И я понял, что ошибался насчёт… э-э… насчёт характера твоих отношений с Фионой.
Бьёрн коротко кивнул.
— Что ж, похоже, ты немного образумился. Это хорошо. Я ведь объяснял тебе в тот раз, что ты напрасно винишь меня в своих проблемах. Я всего лишь служу Владычице и Порядку. Здесь нет ничего личного.
Гленн покачал головой.
— А вот тут ты лукавишь, Бьёрн из Асгарда. Врёшь, что ничего личного. Ты тоже влюблён в Фиону, и не думай отрицать. Я это вижу.
Бьёрн радражённо поджал губы. Долгую минуту он молча смотрел на Гленна, наконец спросил:
— Пива хочешь?
— Не откажусь.
— Тогда пойдём.
Он первый вошёл в шатёр, Гленн последовал за ним. Внутри обстановка была совсем не такая, как в шатре Шона, куда более спартанская. Из мебели присутствовало только три раскладных стула да небольшой стол на котором стоял выключенный ноутбук, а рядом лежал меч в ножнах. Ещё в одном углу шатра валялся свёрнутый спальный мешок, а в другом — походный рюкзак. Как раз к нему и направился Бьёрн.