— Не переживай. Он будет в порядке.
— Ладно, — ее тон был ее слабее. — Что мне делать, Ромер?
— Оставайся пока что там. Подожди, пока усядется пыль. И брось свой телефон. Я тоже так сделаю.
— Если бы они отслеживали звонки, мы бы уже были в наручниках, — сказала она.
— Хочешь рискнуть?
— Но как мы свяжемся?
Ромер задумался, а потом сверил время с телефоном.
— Ладно, план таков: оставайся там как можно дольше, если не начнется огонь, и когда ты поймешь, что опасность миновала, выберись и приходи в… — он задумался, пытаясь зашифровать место. — Туда, где я упал на тебя. Ясно?
Еще немного тишины, и она спросила:
— Когда?
Ромер выдохнул с облегчением.
— В полночь.
Глава 21
Порознь
Дилан открыл глаза во тьме. Голова болела, разум был затуманен, все тело дрожало. Хоть он старался, он не мог вспомнить, как попал в такую ситуацию.
Где бы он ни был.
Он пытался сглотнуть, но что-то резиновое было у него во рту. Он хотел вытащить это, но руки не слушались.
Он слабо нахмурился, понимая, что его запястья и ноги крепко связаны.
Он выдохнул носом и вобрал теплый затхлый воздух. Он кричал, но кляп поглощал его голос как губка.
Становилось все хуже с каждой секундой.
Дикое рычание двигателя заполнило его уши, он оказался в багажнике машины. Он резко подпрыгивал, его бросало в стороны в тесном заключении.
Машина, похоже, стояла на светофоре, когда он очнулся. Это объясняло дрожь, но он не понимал, почему был связан и в багажнике.
Энергия медленно возвращалась к нему, он пытался нащупать, где открывается багажник. Он понял, что путь к отступлению отрезан.
«Блин».
Повозившись, он изменил позу и начал терзать внутреннюю обивку. Если он сможет добраться до тормозных огней, он сможет их зажечь. Если повезет, он сможет подать сигнал снаружи.
«Давай! ДАВАЙ!».
Он терзал все отчаяннее. Ногти ломались, кровоточили, но он не обращал внимания на боль. Теплая кровь текла по пальцам, собиралась под ним, но он держался.
«Клаустрофобия — состояние разума. Все страдания — состояние разума», — напоминал он себе снова и снова, пока слова не лишились смысла.
Ситуация быстро напомнила ему то, что он хранил глубоко в памяти.
История хотела повториться.
Три года назад.
Серебряный свет лился в окно. Было слишком ярко, чтобы смотреть на него прямо.
«Похоже, сегодня полная луна», — подумал Дилан и посмотрел на часы на побитом столике у кровати.
Было 3:12 утра, бараки были неподвижными, как замерзшее озеро.
Сжав губы и стиснув зубы, он выдохнул носом. Кровать скрипнула двадцать минут назад или кто-то из соседей по комнате пробормотал что-то невнятное во сне.
И вдруг уже оказалось 3:15 утра, у него оставалось пятнадцать минут, ни на секунду дольше.
Он перекатился на бок и съехал с кровати на колени. Из — под кровати он вытащил маленький рюкзак, куртку и ботинки.
Глядя то на одного кадета, то на другого, он выбрался из комнаты и осторожно закрыл дверь за собой.
«Одно есть», — он тихо выдохнул с облегчением. Самое неудобное препятствие было позади.
Он посмотрел в обе стороны в коридоре. Все было чисто, насколько он видел, но напротив была приоткрыта дверь в комнату кадета Колтона.
Все его тело напряглось.
Дилан понял, что не придумал правдоподобное объяснение, почему он снаружи в такое время.
Он посмотрел в сторону туалетов и быстро решил не задерживаться, пока проблема не прибыла сама. Он пошел по лестнице вниз на главный этаж, а потом принялся надевать ботинки и куртку.
Он закинул рюкзак, прокрался к выходу и выглянул в окошко на земли.
Все снова было чисто.
Он вышел из здания, лицо жалил холодный ночной воздух. Он глубоко вдохнул кислород и отправился к лесу, обрамляющему академию.
В такое время он вряд ли наткнулся бы на стража, но он не рисковал бежать по открытому пространству. Риск был слишком велик для пары сэкономленных минут. И он придерживался теней ночи, глядя на деревья вдали.
Вскоре он добрался до кромки леса и пересек порог в сердце природы.
Тьма окутала его, лунный свет едва пробирался сквозь ветви. И Дилан был слишком близко к зданиям, чтобы использовать фонарик.
И он поспешил по извилистой тропе, оценивая каждый шаг по силуэтам деревьев и кустов.
Шелест сухих листьев под ногами оглушал в ночи, и его сердце колотилось. Ему нужно было постараться не забрести на тренировочное поле и в выкопанный людьми овраг.