Он поднял потемневший взгляд к лицу девушки. Из глаза встретились. Неловкость момента стала почти осязаемой.
Маша опомнилась первой и привстала, чтобы переложить сына с рук и попросила попить воды.
– Может, чай поставить? – спросил Егор, стараясь быть гостеприимным.
– Поставь.
Чаепитие происходило в тишине. Дети снова спали на разложенном Егором диване в гостиной. Маша обдумывала ситуацию. Егор боялся спугнуть ее любым разговором. Он так и не спросил ее, что у них случилось дома. Не хотел, чтобы она, пытаясь уйти от разговора, убежала. Ему очень не хотелось никуда ее отпускать. Но он понимал, что рано или поздно ей все равно придется уйти. И он был бы рад, если к сестре. Но она, успокоившись, могла вернуться и к мужу, домой.
Вдруг Маша встрепенулась.
– Надо позвонить Вере, – она похлопала себя по брюкам. Телефона не было. – Черт, где? Я не вынимала его после гулянки.
– Я тебе звонил… – Егор посмотрел в пустую уже чашку.
– Что? – догадка не хотела принимать очертания в Машиной голове.
– Я звонил… через полчаса… – повторил Егор. – Твой муж взял трубку.
По спине Марии пробежал холодок от плохого предчувствия.
– Зачем?
– Я не знал, что говорю с ним. В трубке сначала молчали, я предположил, что тебе неудобно говорить. Сказал, что переживаю.
Маша нервно встала и обняла свои плечи.
– Значит, это тебе я обязана той пощечиной... Дальше?
Егор виновато глянул на девушку.
– Он велел за тебя не переживать. Сказал, что он твой муж и заботится о тебе. Что ты счастлива. Что вы… – Егор не знал, стоит ли об этом говорить. – Что вы только что…
– Что? – ей стало жутко от воспоминаний последней близости и стыдно, что муж об этом говорил с малознакомым человеком.
– Ну, что вы… всё было. И всем понравилось, – выпалил парень.
Маша отвернулась и подошла к окну. Посмотрела на небо в облаках.
– Не так, чтобы всем… – тихо произнесла. И вдруг призналась: – Я не хотела. Но он не спрашивал.
Егор зажмурился и резко выдохнул от бессилия. Он хотел и не хотел знать подробности. Но подробности нашлись сами. Значит, он ее заставил.
– Он тебя изнасиловал? – Егор вдруг увидел ее покрасневшие запястья.
– Муж не может изнасиловать жену, – прошептала она, не поворачиваясь. – Наверное…
Белозеров встал и подошел к ней сзади. Дрожащими руками он легко приобнял ее за плечи и притянул к себе. Она не сопротивлялась. Закрыв глаза, она тем самым вытолкнула из глаз слезы, которые упали ему на пальцы.
Он хотел бы ей чем-то помочь, успокоить, крепко обнять и не отпускать, целовать… любить ее, наконец.
Но он просто положил щеку на ее макушку, пахнущую фруктовым шампунем, понимая, что сейчас не самый лучший момент для проявления чувств. Да и нужны ли ей его чувства?
Маша молчала и грелась в этих объятиях, вторых за короткое время, подаренных ей этим человеком. Ей было приятно, что кто-то о ней заботится так. По-мужски и в то же время нежно. Она уже начала забывать, как это.
Возможно, в этом она была виновата сама, но к мужу ей прикасаться не хотелось. Когда это началось? Ведь жили столько лет бок о бок. Не сказать, что душа в душу, но вполне комфортно. Не совпадали интересы – подстраивались. Не всегда ладили в постельных делах? Привыкали. Но с появлением Кирюши и Софии… Почему же такие долгожданные детки вдруг стали началом конца? Куда девался тот адекватный, домашний, пусть не очень романтичный, но уже родной Пашка, с которым она вьет гнездо уже более шести лет!? А знает его и того больше!
Он даже не стал отрицать сегодня, когда она высказалась про его измены. Когда она стала догадываться о них? Она не помнила. А возможно ли, что он ей вообще всегда изменял, только был аккуратнее? Нет. Вряд ли. До беременности он постоянно ее хотел. Да и за девять этих месяцев он часто просил о близости, обещая быть аккуратным. И все, казалось, было хорошо. И вот чем обернулось. Она сбежала из собственного дома, от него, прихватив только детей и ключи от машины, потому что не знала, куда себя деть. Боялась какого-то продолжения этой нелепой ситуации, когда необдуманный, глупый поступок малознакомого Егора вдруг вырос в рукоприкладство родного мужа.
И теперь она… Она! Та, которая никогда и мысли не допускала о других мужчинах, принимает объятия этого самого малознакомого соседа. Но однозначно, сейчас ей хотелось этой немудреной близости. Без интима, намеков. Обязанностей. Хотя, возможно, Егор и не считает эти объятия ни к чему не обязывающими. Он определенно был к ней неравнодушен, и возможно хотел большего. Того, что она не могла ему дать. Не могла позволить себе.