***
Егор долго не мог заснуть. Ощущение, что она так близко, в его руках, не давало покоя. Он хотел вспомнить, каково это – заниматься любовью с Машей. От картинок, возникающих в голове, не становилось легче. Он непроизвольно ткнулся бедрами в прижатую к нему Машу, и его рука скользнула в вырез ее халата.
Не встретив никакого сопротивления, он начал нежно поглаживать грудь, которая налилась от кормления и была очень мягкой и нежной. Невольно сравнил ее с другими, с девчонками, которыми ему выпало переспать за первый год учебы. Их было не много, но почти все – плоские, как доски.
Егор улыбнулся в темноте: по всем статьям, Маша выигрывала любое сравнение с его сверстницами.
Уткнувшись ей в макушку, он вдохнул запах ее шампуня и чуть сжал руку, в которой покоилась ее грудь. Он хотел ее до ломоты.
– Егор… – прошептала Маша в темноте. – Что ты делаешь?
Рука замерла, но не отодвинулась.
– Машуль… я хочу тебя… – в доказательство он еще сильнее прижался пахом к ней.
– Я чувствую…
Егор медленно, но настойчиво развернул девушку на спину и сам навис над ней, облокотившись на локти, чтобы ей было не тяжело.
Маша поняла, что было ошибкой соглашаться спать рядом с ним, если она не хотела чего-то большего. Она не хотела? Она не стала бы это утверждать.
Она с легкой жалостью провела ладонью по его щеке, пытаясь заглянуть в глаза.
Егор понял жест так, как ему было выгодно, и склонился к ее лицу для поцелуя.
Маша выставила палец между их почти коснувшимися губами.
– Ты меня подведешь под монастырь… – последний шанс себе и ему, чтобы отступить. – Это уже не назовешь случайностью…
– Просто скажи – да!
Маша долго молчала, но Егор не сдавался.
Вместо ответа девушка убрала палец и притянула его к себе за затылок, зарывшись в его темный ежик.
Егор не стал раздумывать дальше. Он нежно, осторожно, но глубоко начал ее целовать.
Рука дернула за пояс халатика и распахнула, открывая доступ ко всему телу. Егор опьянел от охвативших его чувств. От ее близости, чуть сладковатого запаха. Она согласилась быть с ним. Быть его. Хотя бы на эту ночь. Он, абсолютно трезвый и вменяемый, держит в руках женщину, его первую женщину, о которой вспоминал целый год!
Ее трусики полетели на пол. Егор, чуть отстранившись, тоже избавился от домашних штанов и боксеров. Между ними больше не было преград.
Его поцелуи стали спускаться ниже, руки изучали теплую кожу во всех уголках под едва слышные стоны. Добравшись до заветного местечка, он, вдохнул ее аромат и согнул ее ноги в коленях.
– Егор… – предостерегающе послышалось где-то около подушки. – Не надо…
Он не стал слушать. Он догадывался, что женщины всегда говорят «не надо», но обычно все равно этого хотят.
Когда стоны Маши стали непроизвольно громче, грозясь разбудить детей или быть услышанными его мамой, Егор, выпрямившись, поцеловал и слился с такой желанной женщиной в неторопливом танце тел.
Глава 19. Пропащая
Павел проснулся рано. Он вчера, вымотанный морально, уснул и даже не заметил. И вот на часах еще нет семи, а глаза уже открыты. Оглянувшись по сторонам, он понял, что спал один. Опять. Поморщившись, вытянул из-под спины что-то жесткое. Мобильный жены… Дежа вю…
На полу рядом с кроватью валялась разбросанная одежда. Его и ее. Вспомнил, при каких обстоятельствах она там оказалась, и вздохнул. Встал, подождал, пока кровь прильет к голове, и двинулся в ванную. В зеркале на него смотрел помятый, хмурый, со вчерашней щетиной мужчина. Проведя по подбородку ладонью, он открыл воду и начал умываться.
В квартире стояла оглушающая тишина.
Спят еще, – подумал он.
Прошел на кухню, включил греться чайник и решил заглянуть в гостиную.
Там было… пусто! Черт! Она все-таки убежала!
Еще раз проверив все помещения в квартире, он кинулся к своему телефону и набрал Веру. Та не взяла трубку. Пять раз.
Он набрал номер их матери. После третьего гудка ему ответил сонный голос.
– Аллё?
– Варвара Никитична? Доброе утро. Это Павел, простите, что так рано. А Маша у вас? – ответа он ждал с замиранием сердца?
– Паша? Здравствуй. Нет, мы же на даче. Сюда не приезжала. Что случилось? – в голосе женщины проскользнула тревога. – Она не дома? Ты ей звонил? А Сонечка и Кирилл?
– Не переживайте. – Павел старался не выдать своего состояния, которое было далеко от благодушного. – Скорей всего, тогда, она у Веры. А телефон забыла дома.
– Ты ей звонил? Вере?
– Не берет трубку. Извините, не хотел вас пугать. Я ее найду, не переживайте.