На последние слова мужа Татьяна отреагировала испугом, потому что никогда ещё до этого времени Семён не сомневался в своей способности изменить мир.
– Сёмушка, не верь новостям, ведь они говорят то, что им удобно или сказано, да и к тому же, я уверяю тебя, ещё очень много человек осталось, просто о таком человеке не принято говорить, потому что он скучный и неинтересный. Не переживай, милый, ты страшно накрутил себя.
– Ах, как выходит это у тебя, – сказал он, прижав к себе жену.
– Что? – улыбнувшись, чуть выше обычного протянула она.
– Успокаивать меня. Ты молвила и мне и не так тоскливо. Ах, ангел мой! – говорил он, укутываясь в её волосы носом; в это время прозвучал "дзынь", оповещающий о согретой еде.
– Ну-с, приятного аппетиту, – говорил Семён, сидя против жены.
– Спасибо. Кстати, Сёма. Я давно у тебя хотела спросить у тебя. Ты достаточно консервативный человек, так почему ты так легко принял тенденцию равноправия?
– Видишь ли, голубушка моя, в наш век, будь ты хоть трижды консерватором, нельзя, даже преступлением будет не открываться новому, ибо в таком случае я очень скоро превращусь в плесень на обочине современности. Да и к тому же я не консервативен, я скорее старомоден, а это разное, фаворит сердца моего.
Наступило молчание, Татьяна напряжённо ела пюре, не зная с какой стороны подойти к мужу с предложением работы.
– Сёма. Я сегодня разговаривала с Аней, и она сказала, что у них освободилась ставка библиотекаря. Может попробуешь? Делать ничего почти не надо. Сиди себе, оформляй да читай, ещё и деньги получай, а? Что скажешь?
–Хм. Я в общем-то не против.
– Урааа! – прокричала Татьяна, вскочила с места и принялась сильно целовать мужа. – Тогда сегодня заполнишь резюме, а завтра я его отнесу.
– Но я никогда досель не заполнял этих ваших "резюме".
– Не переживай, это всего лишь формальность. Ладно, спасибо за ужин, я пойду поработаю, а ты пиши. Ты же писатель, вот и пиши.
– Не сравнивай, жёнка, ой не сравнивай, – сказал великий и отправился мыть за женой посуду.
Когда Татьяна уже сидела за работой, а посуда медленно обсыхала на столешнице, Семён, обхватив пальцами волосы, тяжело склонился над листом бумаги. «Так, что же там надо… Имя – Нарциссов Семён Евграфович. Ну, год рождения –известно. Образование… Хм… Напишу высшее домашнее. Так – с, о себе. Что же писать тут? Необходимо зарекомендовать себя, как идеального кандидата. Может в стихах? А что именно сказать?»
Долго просидела надежда Русской современной литературы, пытаясь подобрать нужные слова. Он много пыхтел, зачёркивал и голова его наконец вскипела, оно и понятно, ведь «резюме» – абсолютно не подходящий ему жанр,
В простонародье безвольном
Учился видеть я добро,
К народу, к сердцу сердобольным
Я стал. И будто серебро
Облагораживал я их.
Страдал за каждого не меньше,
Чем за себя. И каждый стих
Есть боль, но призрак благоведший
Ко мне пришёл и наказал:
"Не вздумай, гений, отступать,
Ступай же век ты просвещать,
Тот, кто рано так познал
И страсть, и слёзы, и печаль.
Ноша тяжела твоя, мне жаль
Тебя. Но ты способен, ты избрАн
Так не бросай же караван
В пустыне этой." И он ушёл
А я остался. И гордо нёс я знамя света,
Покуда смертный час мне не пришёл,
Я буду жить, ища ответа.
Обрадованный полученным стихотворением, Семён на крыльях вдохновения полетел к жене, чтобы скорее поделиться с ней своим очередным успехом. Войдя в комнату, Семён застал Татьяну за работой; она была сгорблена, голова – опущена на левую руку. Он радостным ребёнком подбежал к ней и сказал: